Встретили мы его весьма неоднозначно. Элиша и Кассиль в один голос застонали, досадуя, что веселье закончилось, а я вскочила, подбежала к нему и повисла на шее. Виной всему был хмель, но, как выяснилось потом, Кассиль и Элиша были мне очень благодарны, потому что этот мой порыв свел на нет все возмущение моего морфа. Он даже от комментариев воздержался, только подхватил меня на руки и унес в спальню, где я благополучно уснула, едва коснувшись головой подушки.
А утром, после визита Кассиль, избавившей меня от похмелья, я узнала, что мирный договор между Маариш и Адалией был благополучно подписан и парламентер отбыл.
— И ты веришь, что она так просто ушла? — спросила я, пальцами расчесывая спутанные волосы.
— Конечно нет, — хмыкнул Тэран, застегивая сорочку.
— И что теперь? — напряженно поинтересовалась я.
— Я знаю, что она говорила с тобой, Даяна, — усмехнулся он. — Но ее словам не стоит верить.
И столько уверенности было в его голосе, что я сразу поняла: он знает, что делает, и сможет себя защитить.
— Значит, я возвращаюсь в изоляцию? — спросила я, возмущенно уставившись на него.
— Нет, — улыбнулся Тэран. — С тебя сняты все подозрения, так что в изоляции нет необходимости. Но учиться ты больше не будешь.
— Ну что ж, магистр Крант, на этом, думаю, наше с вами общение и закончится, — заявила я.
— Не смешно, — тут же напрягся Тэран.
— А я и не шучу, — проговорила я.
— Даяна, мы уже все обсудили, — начал злиться он.
— Это ты обсудил, а я от своих слов не отказывалась, — пристально посмотрела я на него. — Я продолжу обучение и завершу его. А кем я его закончу, зависит от тебя. Это мое условие, иначе мы расстанемся здесь и сейчас, навсегда.
И пусть уверенности в том, что говорю, у меня не было, но отступать я не собиралась. Он это почувствовал и разозлился. Не сказал ни слова, вышел, громко хлопнув дверью.
Домой я возвращалась вместе с Элишей, трясясь в экипаже добрых два часа. И только сопровождение в виде десяти конных охранников свидетельствовало о том, что магистр Крант все еще присматривает за мной. Посмотрим, к чему приведет наше противостояние. Одно я знала точно — мне есть за что, а вернее, за кого бороться.
