— Михайловский, ты обнаглел!
— Зайчонок, я правда устал, давай ты смеришься с моим присутствием и попытаешься уснуть, хотя я знаю, как тебе сейчас не просто, — хмыкнул Леша.
— Я тебя придушу во сне!
— Если только в своих объятьях.
— Как ты меня бесишь, — раздраженно сказала я.
— Сделаю вид, что я тебе верю, — снова хмыкнул Леша.
Так, всё, я больше не реагирую на его провокации.
— Завтра же сниму квартиру.
— Это мы ещё посмотрим.
* * *
Ночь. Тишина. Руки любимого путешествуют по моему телу, а я выгибаюсь на встречу его прикосновениям и тянусь к нему за поцелуем. Леша с улыбкой целует меня, не спеша, растягивая удовольствие от поцелуя. Я хныкаю и прижимаюсь к нему ближе, почему на нас столько одежды?
— Не торопись, — шепчет Леша, убирая мои руки с боксеров.
Я закусываю губу и смотрю на него слегка обижено.
— Я не хочу спешить, — его руки медленно опускаются вниз.
Я судорожно хватаю воздух, соски твердеют, внизу живота разгорается пожар.
— Моя чувственная девочка, — он целует меня в шею, осторожно прикусывая нежную кожу, зализывая её своим языком.
Не могу сдержать громкий и протяжной стон. Шея моё слабое место, стоит только провести по ней рукой и я схожу с ума, что уж говорить о таких поцелуях.
— Хватит меня мучить, — я впиваюсь ногтями в его спину, Леша отвечает мне на это лёгким поглаживанием моей киски через трусики.
Я выгибаюсь еще сильнее, мне хочется больше.
— Будешь торопится, я лягу спать, — нет я этого не перенесу.
Я послушно успокаиваюсь и наслаждаюсь его поцелуями, которые спускаются все ниже и ниже.
— Леша, — судорожно говорю я, когда он раздвигает мне ноги и кусает через трусики мой клитор.
— От запаха твоей киски я готов кончить, — практически рычит Леша и отодвигает трусики в сторону.
Я ощущаю его жаркое дыхание, первое прикосновение его языка, он пробует меня, смакует мой вкус на своем языке.
— Сладкая.
Его руки сжимают мои бедра, а язык начинает кружить возле клитора.
— Леша-а-а! — кричу я, вот ещё немного и я кончу.
Я резко открываю глаза и встречаюсь с насмешливым взглядом карих глаз. Моё дыхание учащенно, соски болят, трусики промокли насквозь.
Леша ухмыляется и медленно опускает свой взгляд на мою грудь, от чего соски становятся ещё тверже.
— Что тебе снилось? — весело спрашивает Леша.
Господи надеюсь я не говорила во сне.
— Сон, — выдыхаю я.
— Просто сон, и что в нем делал я?
Неужели говорила?
— Ты?
— Да, ты постоянно говорила моё имя. Нет, подожди, ты не говорила, ты стонала моё имя, — кто-нибудь сотрите с его лица эту довольную улыбку.
