И вот как-то раз он увидел, как Шерлок Холмс, прервав работу, оглядел свою кирку и стал постукивать древком по выступу камня. Баррет в одну секунду оказался рядом с ним.
— Ты что это не работаешь? — спросил он.
— Кирка расшаталась на древке и нужно её укрепить, — спокойно ответил Холмс.
— А работа будет стоять?! — вскипел Вампир.
— Но если кирка сорвётся с древка, работа простоит куда дольше, — резонно заметил заключённый.
— Ты нарочно расшатал её, чтобы лентяйничать, негодный жулик!
На тонких губах Холмса мелькнула презрительная улыбка:
— Если бы я хотел вас обмануть, я бы сделал это гораздо умнее, — сказал он и повернулся к излому скалы, который только что долбил.
— Я тебе поумничаю!
И Хью Баррет занёс для удара свою «хлесталку».
С неуловимой быстротой Шерлок Холмс обернулся, и трудно сказать, что скорее остановило Баррета: стальные пальцы заключённого, перехватившие его запястье, или стальной взгляд, пронзивший его и парализовавший, словно взгляд змеи.
Приблизив своё лицо к вспыхнувшей физиономии Вампира, Холмс чуть слышно проговорил:
— Имей в виду, подонок: если ты хоть раз меня ударишь вот так, ни за что, я убью тебя, и никто никогда не узнает, отчего ты подох.
На мгновение Баррет онемел. Как почти все садисты, он был труслив, кроме того, взгляд и голос Холмса не оставляли сомнений в серьёзности сказанного. Наконец Вампир обрёл дар речи.
— Ты... смеешь мне угрожать?! — прохрипел он.
— Я не угрожал вам, — возразил Шерлок Холмс. — А смею я абсолютно всё и прошу вас это учитывать. Я знаю, что по правилам вы имеете право ударить заключённого за очевидный проступок. Если таковой будет мною совершён, воля ваша, я стерплю, потому что я такой же каторжник, как все остальные. Но без вины не смейте трогать меня, даже замахиваться на меня не смейте — я вам этого не позволю! И всё, ступайте отсюда, не то сейчас от моей кирки полетит щебень, и осколки могут попасть вам в лицо.
С этими словами он опять отвернулся и принялся за работу с прежней методичностью.
Это было неслыханное поражение Хью Баррета. Он не ушёл, а буквально уполз из карьера и в этот день больше там не появлялся. Заключённые проводили его торжествующим шёпотом, а кто-то тихонько воскликнул:
— Вот так его давно бы! Эк скорёжился! Ублюдок поганый!
Но в следующие дни своего дежурства Вампир так и вился вокруг Холмса.
— Я жду своего часа, сэр, жду своего часа! — повторял он с вкрадчивой улыбкой, когда заключённый оборачивался к нему.
