— Скорее идём отсюда, — потянул Лир за руку Ксандра.
— Нет, — мотнул тот головой. — Вот что, Лир. Возвращайся домой один. У меня здесь ещё кое-какие дела. Приду поздно ночью или под утро.
— Какие дела? Я с тобой!
— Нет, ты слишком заметный. Иди домой и не попадайся ночной страже! Между тем визгливые выкрики эфора утихли — видно, ушёл, сорвав гнев и отведя душу. Зато им на смену пришло обиженное бормотание приближающихся стражников.
— Уходи скорее, Лир! — подтолкнул приятеля Ксандр.
Ему недостаёт ловкости, говорила Леоника? Что ж, посмотрим, думал он, укрываясь за выступом стены.
Факелы в руках радостно-возбуждённых мужчин озаряли неровным светом белые стены домов, цоколи храмов, растекались колышущимися пятнами по камням площадей. Нарядные люди, украшенные гирляндами из виноградных листьев и цветов, многие с корзинами снеди и мехами с вином, шли из Мегарских городских стен на окрестные поля и покрытые рощами склоны — гуда, где бурлит праздник в честь славного бога вина Диониса!
Всплески шума ликующей толпы норой бывали так сильны, что проникали в мегарон красивого дома, окружённого небольшим садом с оградой.
Тира, одетая в оранжевый пеплос, нервно прохаживалась по залу, сплетая и расплетая руки. Она пыталась сосредоточиться на предстоящем деле и отогнать образ, долго преследовавший её, заставлявший со сладким стоном просыпаться в ночи, образ, что наполнил её душу и тело мечтой, а ныне вызвал жгучее, непреодолимо-влекущее желание.
Поликрат не запрещал своей рабыне бывать в городе — правда, в сопровождении одного из домашних рабов и с накинутым на лицо покрывалом. Во время одной из таких прогулок она, скользя рассеянным взглядом по лицам прохожих, вдруг замерла в оцепенении: вот оно, живое воплощение её обострённых воспитанием идеалов прекрасного!
Гармония мощи, красоты, изящества и одухотворённости, воплощённая в мужчине.
Здоровые, сильные и даже красивые мужчины — не редкость на улицах Спарты. Но такое сочетание этих качеств — редкость даже здесь. И ещё большая редкость — глубокие, открытые, полные ясного ума глаза, освещавшие благородные черты лица светом размышлений — не о повседневных мелочах, не о своекорыстных интересах, а о чём-то другом, гораздо более важном.
Тира стала чаще вырываться на прогулки в надежде встретить поразившего её воображение спартиата — и напрасно: за долгое время видела его лишь два раза — издали, мельком. Но образ незнакомца стоял перед глазами постоянно.
