Вчера отыскала в куче кухонного мусора кусочек светло-жёлтого воска, а сегодня Марис выстрогал и выгладил дощечку размером двадцать на сорок сантимов, так что вот вам, девушка, школьная доска, а в роли писала выступит здоровенный гвоздь. Обучение начнём рано утром, пока хозяева спят. Марис всё равно поднимается раньше всех, как и я. Он по делам служебным, а я с благородной целью помыться в старой лохани, спрятавшись в дальнем углу конюшни, пока господа работодатели почивать изволят.
Труднее всего смириться не с тяжёлой работой, а с отсутствием уединения. И с невозможностью менять одежду по мере необходимости, у меня пока одна смена, если эту рвань можно назвать одеждой. Нижнего белья у меня тоже нет, как нет и гребня, шампуня, прокладок, мыла, сигарет и шлёпанцев.
Мадам Лира размахивает руками, как мельница, и сейчас она явно возжаждала моих услуг, что тоже понятно. В данный момент ступенями невысокого крыльца поднимается юная барышня в дорожном костюмчике по здешней моде (суконная юбка, жилет поверх пары-тройки рубашек и колпак на волосах, для бережения причёски от пыли, надо полагать). Это совсем молоденькая девушка в сопровождении пожилой компаньонки и бодигарда. Охранник грозно держит правую руку на рукояти короткого меча, а за его спиной суетятся прочие слуги, утаскивая ясновельможное барахло в пристройку для грузов господ проезжающих.
Понятно. Мухой бежим на задний двор за водой, затем 'освежаем' комнаты для бла-а-родных господ. Я киваю мадам Лире, поняла, мол, и несусь вокруг немаленького строения к колодцу, вода, швабра и вперёд, на баррикады!
У самой двери на второй этаж, где располагаются 'чистые' комнаты, меня перехватывает Муниса, вторая горничная. Она немолода, одинока и бездетна, а характер имеет столь нордический, что даже мадам Лира обходится с ней вежливо. Муниса почему-то прониклась ко мне расположением, и причина столь неоднозначного поведения мне пока неизвестна. Могу только предположить, что ей поперёк организма встала моя худоба, равно как и жалкий вид кухонной замарашки.
Ну, точно, так и есть, она снова суёт мне кусок пирога. Я беру с благодарностью, ибо двухразового питания при интенсивном физическом труде не хватает. Хорошая женщина, глаза у неё добрые, голос приятный. К слугам рангом пониже она относится, я бы сказала, с некоторым уважением в отличие от наших работодателей и этим выгодно отличается от первой горничной, редкостной твари с блеклыми глазами навыкате и дебильным именем Перда.
