100 рассказов из истории медицины | страница 55

Выучиться на врача в Париже стоило втрое больше, чем в Нанте, но лучшее образование давали в Медицинской школе, которую возглавлял личный врач Наполеона Жан-Николя Корвизар (1755–1821). Он один во Франции владел техникой выстукивания – перкуссии, так что, к удивлению персонала клинической больницы Шарите, мог еще до превращения пациента в труп предсказать результат вскрытия. По совету отца Лаэннек поехал поступать к Корвизару. Правда, отец дал только треть нужных для этого денег, остальные доложил дядя Гийом.

Врачам старшего поколения революция дала свободный доступ к телам умерших. В больнице Шарите вскрывали всех скончавшихся больных и студентам было на что посмотреть. Лаэннек не вылезал из морга и в 21 год имел на своем счету несколько открытий. Он показал, как отделить для демонстрации паутинную оболочку мозга, как по виду раны перерезанного бритвой горла различить убийство и самоубийство, и первым описал перитонит.

За время работы в анатомичке Теофиль порезался восемь раз. Он очень боялся заразиться, впоследствии на вскрытиях со своими студентами старался работать пинцетом и не жалел хлорной извести, но было уже поздно – на восьмой раз, в 1806 г., он заполучил туберкулез.

Корвизар ценил хороших студентов и часто приглашал их к себе обедать, усаживая за стол по сто человек. Узнав об этом, Лаэннек-отец попросил сына выхлопотать ему через личного врача Наполеона какое-нибудь место в Париже. Дескать, в этом случае он сможет оплатить учебу сына сполна.

Юноша отвечал, что не доверяет Корвизару: «Он выдающийся клиницист, только ему лень лишний раз поглядеть на больного, не то что писать». Это было сказано со знанием дела – Лаэннек постоянно готовил для издаваемого Корвизаром журнала статьи, получая гонорар через раз. Случались там и утечки идей: когда Лаэннек разработал классификацию болезней с делением опухолей на злокачественные и доброкачественные, начальник его лаборатории Гийом Дюпюитрен тут же написал об этом, и его статья вышла раньше.

Разразился скандал, который не только разделил медицинский Париж на два лагеря, но и обозначил разочарование молодых врачей в предшественниках, «солдатах империи». Лаэннек и его друзья теперь делали все назло:

– Вы обласканы Наполеоном и купаетесь в золоте – мы, будучи волонтерами, бесплатно лечим бедных, которых вы калечите на войне.

– Вы в восторге от вашего императора – мы сочиняем про него куплеты, называя не иначе как «коррюптёр» (тот, кто все портит).