Я покачал головой:
– Не он лично. Но он очень близко связан с убийцами. Иначе зачем было снимать то место на видео?
Неожиданно я встал и быстро вышел из кухни. Проходя через холл, я вдруг ощутил нечто странное, но так и не смог понять, что именно, и пошел дальше. Бобби последовал за мной в гостиную.
Я подошел к кофейному столику, взял лежавшую на нем книгу и помахал ею у него перед носом.
– Книга о вышеупомянутом великом архитекторе, – сказал он. – Ну и что? Твой отец занимался недвижимостью. К тому же он был уже стар, а старики любят копаться в чужих биографиях. Они и живут-то во многом благодаря этому и каналу «Дискавери».
– Бобби…
– Ладно, – признал он. – Интересное совпадение. Вроде как.
Я вышел в коридор и снова остановился, чувствуя, что нужно что-то предпринимать, но понятия не имел, что именно.
– Ты тут как следует все обшарил?
– Отвернул ковер, заглянул под половицы, поднялся на крышу и посветил фонариком в бак. Даже внутрь телефонов заглядывал. Здесь ничего больше нет. Естественно, я даже представления не имею, что искать.
– Я тоже, – сказал я. – Единственное, что попалось мне на глаза, – та видеокассета.
Я нахмурился:
– Погоди-ка. Когда я был здесь на днях, я положил сюда почту. Теперь ее нет.
Я посмотрел на него, внезапно почувствовав уверенность, что напал на некий след.
– Расслабься, детектив. Пару часов назад ее забрал один старик. Такой носатый, он еще сказал, что был адвокатом твоих родителей. Я впустил его, объяснил, что я твой друг. Он отнесся к этому спокойно, хотя вид у него был такой, будто он хотел проверить, сколько ложек я украл.
– Гарольд Дэвидс, – сказал я. – Он говорил, что будет иногда заходить.
Бобби улыбнулся:
– Уорд, в жизни порой происходит немало странного. Хватит быть таким параноиком.
Внезапно из гостиной послышался грохот. Мы бросились бежать, но недостаточно быстро.
Дело не столько в звуке, сколько в ощущении чудовищного давления, столь же шокирующего, как если бы ты был ребенком, которому дал пощечину некто, до сих пор никогда тебя не бивший. Если ты оказываешься близко к месту взрыва, то осознаешь главным образом сильный удар в голову и грудь, затем вообще перестаешь что-либо ощущать и тебе кажется, будто весь мир сорвался со своей орбиты. Сам же звук воспринимается как нечто вторичное, как будто ты слышишь его много дней спустя.
Похоже, меня сразу же со всей силы швырнуло о стену, и я ударился лицом о ряд картин. Когда я упал на пол, чувствуя, как сыплются искры из глаз и падают вокруг осколки стекла, раздался еще один взрыв, более тихий, а потом я помню лишь, как волок Бобби по полу к остаткам входной двери.
