— Поможете ему решить один вопрос, а какой — Мануильский вам объяснит.
С таким напутствием приехал я к Мануильскому, а от него узнал о заветном желании единственного сына Долорес Ибаррури поступить в военное училище. Юноша закончил среднюю школу, хорошо говорил по-русски. Мать одобряла решение сына. Но какое училище для него выбрать? И как это оформить? Я понял, чего от меня ждут, и в общих чертах обрисовал будущее молодого человека, окончившего военное училище.
Мануильский и я пошли к Долорес Ибаррури. В ее кабинете (жили тогда Ибаррури на улице Горького) застали Хосе Диаса — секретаря ЦК Испанской коммунистической партии. Он тоже принял участие в беседе. А началась она необычно.
— Товарищ полковник, как вы стали военным? — спросила Долорес Ибаррури. — С чего вы начали?
— Начал с ездового на пулеметной тачанке.
Пришлось рассказать, что такое тачанка. Узнав, что у меня два сына, Долорес Ибаррури спросила, кем бы я хотел видеть своих мальчиков в будущем. А им еще предстояло расти и расти. Старший, Толька, учился в четвертом классе, но уже твердил, что станет Чкаловым. Валька, дошкольник, расстилал на полу мои полушубок, завертывался в него и кричал: «Я — Папанин!»
Мы от души посмеялись и перешли к серьезному разговору.
Несколько раз обсуждали на «семейном совете», в какое училище поступить Рубену. Я горячо рекомендовал подать документы в училище имени Верховного Совета РСФСР — знаменитую школу кремлевских курсантов, как ее называют в народе.
Через несколько дней документы были оформлены. Навестив Ибаррури, я застал мать и сына в заботах. Кто-то в училище сказал, что надо взять из дому личные вещи, и Рубен усердно набивал большой чемодан. Мы тут же вместе разобрали его, а когда закончили повторную укладку, на дне чемодана остались мыльница и зубной порошок со щеткой…
Все это я вспомнил в самую тяжелую пору Сталинградской битвы — в темную октябрьскую ночь над волжским обрывом.
Все эти годы храню как реликвию копию письма Д. З. Мануильского к Долорес Ибаррури:
19 октября 1942 г.
Дорогой друг и боевой товарищ!
По заданию Главного политического Управления Красной Армии я был на Сталинградском фронте и имел возможность лично выяснить обстоятельства, при которых погиб Рубен. Был на том месте у хутора Власовка, где он пал смертью храбрых.
Посылаю тебе, дорогой товарищ Долорес, заключение, подписанное членом Военного совета Сталинградского фронта тов. Хрущевым, об отваге твоего сына и его героической смерти.
