Я в шоке смотрю на него.
— Шутишь? Я провела весь день в дороге и была вся грязная.
— Не-ет. Ты выглядела чертовски соблазнительно, Джейд. Обрезанные шорты демонстрировали твои загорелые и сексуальные ноги. А та белая облегающая майка подчеркивала твою грудь, которая, кстати, довольно большая для девушки твоего роста. А твои волосы были собраны в небрежный, но очаровательный хвостик. — Гаррет целует меня. — Даже воспоминания о тебе заводят меня.
— Нет, ты все-таки шутишь. Потому что я жутко смутилась, когда ты появился возле машины Райана. А когда он попросил тебя о помощи, мне захотелось его придушить. Потом я отругала его. И сказала, что произвела ужасное первое впечатление, поскольку выглядела отвратительно.
— Ну, значит, ошиблась. Ты произвела прекрасное впечатление. Я не мог выкинуть тебя из головы. И потому через час уже стоял под твоей дверью.
Я вспоминаю свой первый день в Мурхерсте. Тогда мне хотелось одного: сбежать обратно домой. К Фрэнку, к Райану, к привычным вещам. Сложно поверить, сколько всего изменилось с тех пор.
— Ну что, пойдем есть блинчики? — спрашиваю я, поднимаясь.
— Вот видишь, как ты радуешься блинчикам.
— О, прости, я не хотела.
— Нет, что ты, мне нравится. Я же только что это сказал.
— Я больше радуюсь не самим блинчикам, хотя просто обожаю их, а тому, что у нас есть эта своеобразная традиция. Будто каждое воскресенье — праздник. Наш общий маленький праздник.
Гаррет опирается о спинку кровати.
— В детстве у тебя не было праздников, да?
— Давай одевайся, и пойдем уже завтракать. Я умираю от голода. — Я отбрасываю одеяло и пытаюсь вылезти из кровати, но Гаррет преграждает мне путь и вынуждает сесть с собой рядом.
— Джейд, просто ответь. Праздновала ли ты что-нибудь? Хоть один раз?
— Конечно. Когда переехала к Фрэнку.
— А до этого, когда была маленькой?
— Не помню. — Я снова пытаюсь встать, но он продолжает удерживать меня. Я вздыхаю. — Мы ведь уже говорили об этом. И — нет. Мама никогда ничего не отмечала, ясно? Я давно привыкла.
— Выходит, ты никогда не праздновала Рождество? Вообще ни разу? — Я слышу в его голосе сожаление.
— Гаррет, заканчивай. Хватит жалеть меня. Можешь сочувствовать из-за алкоголички-матери или из-за того, что мы жили бедно, но не надо сокрушаться из-за того, что я пропустила какие-то там дурацкие праздники. Или дни рождения. Мне наплевать.
Он знает, я вру. Он же заметил, как я обрадовалась той вечеринке в честь Хэллоуина. И я тоже прекрасно знаю, что вру, но все равно продолжаю напускать на себя безразличие. Я так запуталась.
