Увидев любовницу, Алексей изменился в лице и уволок ее подальше, в прокуренный закуток под лестницей, откуда уборщица гоняла злостных нарушителей режима, а они все равно там курили, стряхивая пепел в кадку с фикусом.
Разговора Алексея с Ликой Ольга не слышала, зато увидела, как та бежит по коридору, вскидывая тоненькие ножки, как антилопа. Мятые комья бахил на белых сапогах смотрелись потешно. Пробегая мимо Ольги, сидевшей на лавочке с безмятежным выражением лица, Лика притормозила, бросила на замотанное горло соперницы торопливый взгляд и злобно ухмыльнулась. Потом, фыркнув, задрала нос к небесам и продефилировала мимо независимой походкой, мол, видели бы мы вас всех в гробу, и ничего вы с нами не сделаете, молодыми, красивыми, роскошными…
После этой встречи на душе у Ольги было одновременно и гадко, и благостно, а еще появилась надежда, робкая, как первый цветок, что роковая прелестница ушла навсегда и больше в ее жизни не появится.
Вечером Алексей сходил на перевязку, а после обрадовал жену, что завтра его уже выпишут, но та, задумчиво катая по подоконнику апельсин, перебила:
— Знаешь, я тут о Ванечке думала.
Алексей понял, что она говорит не о дезертире, дремавшем на соседнем этаже, а о сыне, и настороженно насупился.
— В общем, я готова его отпустить. Я никогда Ванечку не забуду и еще очень долго буду выть от тоски, но траура с меня достаточно. Я устала жить одна в четырех стенах и думать о том, как мне плохо. Не хочу.
Он подошел ближе, сграбастал ее свободной от перевязи ручищей с перебинтованной кистью и прижал к себе.
— Оль, мы справимся.
— Мы? — уточнила она, вздернув брови, хотя прекрасно понимала, что он хочет сказать.
— Мы, конечно. Или ты думаешь, что я тебя куда-то отпущу?
— А я больше никуда и не уйду, — пообещала Ольга и прижалась к нему, вдыхая такой родной запах его тела, смешанный с резким запахом медикаментов. Прижимая Ольгу к себе, Алексей поцеловал ее в макушку, и зажмурился, чувствуя, как кончики пальцев наливаются жаром, отгоняющим грустные мысли.
Они думали об одном и том же, по-разному, по-своему, но об одном.
«Если вдруг тебя не станет, как мне дальше жить? И зачем?»
В приоткрытой створке окна появился грязный воробей. Он с интересом оглядел целующуюся парочку и, посчитав их неопасными, бодро запрыгал по подоконнику и несколько раз радостно чирикнул, подставляя бурые перья уже почти весеннему солнцу.
