— Я думаю о том, какая ты красивая, — сказал Конн.
— Ты думаешь о том, что зря связался с беженкой. Ты был бы рад, если бы у премьер-министра Питьена никогда не было дочери…
— Нет, — возразил Конн. Ему становилось не по себе при одной мысли о том, что кто-то хочет причинить вред Хильде. — Мне просто пришло в голову, что тысячу лет назад мы вполне могли носить фамилию Коэн. И потому я хотел бы говорить откровенно.
— Тысячу лет? — уставилась на него Хильда.
— Послушай, — сказал Конн. — Мне не хватало духу все тебе рассказать. Я ждал до последней минуты — пока не добрался до того места, куда стремился, на склоне вон того холма. Догадываешься, что я имея в виду, когда говорил про тысячу лет?
— Нет, — покачала головой Хильда. — Для меня это звучит словно какое-то безумие. Все, что я знаю, — ты спешил попасть в какое-то место, когда нам преградили дорогу. В прошлом месяце ты говорил мне, что ты репортер с Западного побережья…
— Репортер, верно, но не с побережья… — Конн нервно повертел в руке револьвер. — Возможно, ты мне не поверишь…
Хильда толкнула его под локоть. Тени разделились. Он едва мог их разглядеть. В вечерней тишине раздались почти неслышимые шаги по покрытой росой траве. Конн ждал, чувствуя, как отчаянно бьется сердце.
Они наверняка набросятся на нас со всех сторон, подумал он, и в темноте он сможет уложить одного, самое большее двоих. Потом остальные схватят Хильду. Ее свяжут, заткнут кляпом рот, и через месяц она снова окажется в Голландии. Она больше не будет просто Хильдой. Она будет Хильдой Питьен, дочерью премьер-министра, всего лишь еще одной фишкой в нацистском покере. А он умрет здесь, на пале для гольфа, за тысячу лет до того, как родился.
С треском взлетела красная ракета. Конн выстрелил в ответ. Это был сигнал. Послышался звук бегущих ног.
«Что мне терять?» — подумал Конн.
Встав на колени, он выбрался на край рва, обнаружив себя. Тщательно прицелившись, выпустил оставшиеся пули в нависшие над ним тени и, не успело еще смолкнуть эхо от выстрелов, снова скатился в яму, шаря в поисках последней обоймы. Ему казалось, будто вокруг вспыхивают огни прожекторов.
Черная фигура перевалилась через край рва и обрушилась на него. Конн выронил обойму и с размаху ударил бесполезным револьвером в лицо нападавшего. В тот же миг на него сбоку навалился еще один, увлекая за собой. Крупный песок оцарапал теку Копна. Он опрокинулся на спину, взмахнув руками, и врезал коленом по шее противника.
