— Время… — медленно кивнул Роллинс. — Путешествие во времени. Мне следовало догадаться.
— Да, именно… — Конн замолчал, чувствуя, как его захлестывает ощущение беспомощности. — Да, Данбар решил проблему путешествий во времени, я был его помощником. В апреле две тысячи девятьсот сорок первого Данбар и я установил и наш аппарат внутри выходящего на поверхность слоя гранитной породы — на том самом холме, где я, к несчастью, убил шестерых ваших людей. Как помощник Данбара, я должен был первым испытать машину. Он отправил меня на тысячу лет назад в качестве, так сказать, журналиста во времени. У меня было полно денег, снаряжения и так далее. Я должен был вернуться в течение года в апрель две тысячи девятьсот сорок первого, всего на несколько минут позже того момента, когда я отправился в путь. Но когда я вернулся — я оказался здесь.
— Понятно, — сказал Роллинс. Он прошелся туда-сюда и потрогал одну из книг Конна. Яркий свет сглаживал его резкие черты, — И ты хочешь, чтобы я все объяснил, да? Что ж, для начата скажу, что теоретически тебя здесь не существует.
Конн протянул руку и крепко сжал предплечье Роллинса.
— Я что, призрак?
— Я же сказал — теоретически. Мы с тобой двоюродные братья, Конн, или, еще лучше, — сводные братья. Я вижу, что ваша раса была сильна в техническом плане — вы сумели построить машину времени. Мы этого не сумели, но у нас тоже есть своя сила. Теория. И боюсь, что вы были в этом слабы.
— Мне не нравится, что вы употребляете прошедшее время, — сказал Конн. — У меня возникает чувство, будто мой мир давно мертв.
— Единственно верное время, — ответил Роллинс, — еще не изобретено. Оно должно называться альтернативным. Сядь спокойно и позволь мне объяснить. Ты настоящий, не беспокойся. Ты и твой мир всегда были настоящими. В две тысячи девятьсот сорок первом году, когда ты отправился в свое путешествие во времени, ты был реальностью. В тысяча девятьсот сорок первом ты тоже был реальностью. Но сейчас, снова в две тысячи девятьсот сорок первом году, ты — альтернативная реальность, существующая не там, где должно. Вот почему я сказал, что теоретически тебя здесь не существует.
— Альтернативная реальность? — переспросил Конн, шаря по карманам в поисках сигарет.
Вторая замечательная страсть, которую он приобрел в двадцатом веке. Первой была его любовь к Хильде.
— Примерно так, — подтвердил Роллинс. — Будущее никогда не может повлиять на прошлое, не став частью прошлого — и таким образом уничтожив себя.
