– Возможно, не полностью. А именно, что мы… скажем так: развиваем наши деловые отношения в таких случаях.
– О да. Эта часть мне полностью понятна. – Зиттинг взял свою кофейную чашку обеими руками, как будто хотел держаться за нее, и посмотрел на светло-коричневую жижу на дне. – Знаете, мне нравится быть адвокатом. Это то, что я всегда хотел делать и что делаю лучше всего. Мне будет больно, если я больше не смогу практиковать. Но это не будет катастрофой. Катастрофой будет, если я не смогу больше смотреться в зеркало, не чувствуя себя подонком.
– Вы недооцениваете приспособляемость человеческой психики.
– Может быть. Может быть, в один прекрасный день я больше не стану возражать против того, чтобы быть преступником. Вероятно, даже Аль Капоне хорошо спал – я не сравниваю себя с ним. Но я не хочу быть таким.
Нольте слегка запрокинул голову и смотрел на Зиттинга.
– Я ценю людей с принципами. Но только если это разумные принципы. Ваши принципы глупы и псевдоидеалистичны. Вы упустили свои жизненные цели в светлые годы. А теперь цепляетесь за то, что у вас есть принципы. Принципы! У церкви есть принципы, у коммунистов есть принципы. И те, и другие убили миллионы во имя этих принципов. Поверьте мне, принципы не имеют ценности. Они дерьмо. Язвы на заднице человечества.
– Почему вы хотите, чтобы именно я работал на вас? Есть масса хороших юристов, которые готовы что угодно делать за деньги.
– Потому что я так решил. И если я что-то решаю, то стараюсь это сделать. Это мой принцип.
– Да, есть разные принципы. Попросту ваши мне не нравятся.
– Жаль. Очень, очень жаль. – Нольте встал. – Спасибо за кофе. – Он знаком задержал Зиттинга, который хотел встать. – Сидите. Я выйду.
– Конечно, неиспользованные авансы будут возвращены. Я пришлю вам квитанцию, – сказал Зиттинг Нольте.
Нольте повернулся в дверях.
– Да, пожалуйста. И сделайте это поскорее – пока еще можете.
Мисбах, 1 февраля 2016 года
– Прежде всего, в доме нет ничего, упоминающего о членах семьи, – начал Майк свой доклад о личных причинах убийства Вартберга. – В его адресной книге нет о них записей, по крайней мере, не значится никто по фамилии Вартберг. Всем остальным я позвонил. – Перед Майком была открытая папка со списком телефонных номеров. – Среди них не было родственников. Семейных фотографий нет. Ноль. Это довольно странно. – Майк продолжал листать папку, она была не очень толстой. Он остановился на официальном бланке. – Единственное, что указывает на происхождение Вартберга, – это его свидетельство о рождении. Он предоставил его в мэрии. Вартберг переехал сюда в 2008 году из Англии. Как известно, там нет никаких обязательств по регистрации и, соответственно, никакого сертификата. Многие мэрии в таких случаях требуют свидетельство о рождении. Так оно и было. Затем я сделал запрос в Гиссен, где, как утверждается, родился Вартберг в 1951 году. Они ничего не смогли найти. В этом году в Гиссене не родился никто, кого звали бы Клаус Вартберг. В Гиссене никогда не рождался кто-либо с таким именем. Даже родители, упомянутые в свидетельстве о рождении, никогда не жили в Гиссене.
