Под предлогом того, что покажу ему кое-какие свои записи, я, наконец, получил его неохотное согласие. Другие выразили искреннее изумление, когда я рассказал им об этом; похоже, Друм никогда не позволял чужакам находиться в большом доме в одиночестве, в том смысле, что он не принимал человеческого общества.
Поэтому я позвонил Брайану Друму. Когда я отправлялся на встречу, я, как уже говорил, верил в колдовство, верил, что это искусство практиковалось и имело научную основу, хотя и не признавал, что его достижения каким-либо образом связаны со сверхъестественным.
Но когда я увидел Дом Друмов, мое мнение изменилось. Только позже я осознал всю глубину перемены, но даже в тот момент первый взгляд на жилище Брайана Друма наполнил меня ужасом!
Последние слова, казалось, вырвались из Уилла Бэнкса. Он продолжал еще тише, чем прежде.
— Теперь вы должны запомнить следующее. Дом стоял на склоне холма на фоне кровоточащего закатного неба. Это был двухэтажный особняк с двумя фронтонами по обе стороны остроконечной крыши. Дом поднимался из холма, как гигантская голова из могилы. Фронтоны казались рогами на фоне неба. Два выступающих карниза смахивали на уши. Дверь была широка, как ухмыляющийся рот. По обе стороны двери виднелось по окну. Не скажу, что окна были похожи на глаза. Это и были глаза. Сквозь узкие щели они смотрели на меня, наблюдали за тем, как я приближаюсь. Я чувствовал это так, как никогда прежде ничего не ощущал, — что этот дом, это вековое жилище живет своей собственной жизнью, что оно знает обо мне, видит меня, слышит мои шаги. И все же я шел по тропинке, потому что не знал, что меня ждет. Я подошел, открылся рот — я имею в виду, открылась дверь — и Брайан впустил меня. Говорю вам, дверь открылась сама. Брайан ее не открывал. Это было ужасно.
Я словно вошел в голову чудовища, причем разумного. Я почти чувствовал, как вокруг меня гудит его мозг, пульсируя мыслями, такими же черными, как тени в длинном, узком, похожем на горло коридоре, по которому мы шли. Потерпите, я расскажу кое-какие подробности. Длинный коридор с лестницей в дальнем конце разветвлялся на боковые комнаты. Первая из них, левая боковая, была кабинетом, куда меня отвел Брайан. Как хорошо я знаю теперь структуру этого дома! Почему бы и не знать? Ведь это снится мне каждую ночь.
Мы разговаривали с Брайаном. Конечно, важно помнить, о чем шла беседа, но я и правда не могу вспомнить. Брайан, при всей его необычайной силе, побледнел под тяжестью этого ужасного дома.
