В русской деревне | страница 2



Сама книжка, бесхитростная, без философских углублений, интересна по своему содержанию для нас потому, что в очень чистых и простых линиях отражает главные черты нашего революционного уклада в деревне в 20-м году в той форме, в какой они представлялись образованному, наблюдательному и честному иностранцу. Картинка — очень маленькая, почти миниатюра, но живая, а плавное, правдивая. По своему, она представляет ценный исторический документик, который пригодится грядущим поколениям не менее, чем статистические цифры и газетные статьи.


Ф. Ротштейн.

Предисловие автора

Мне давно уже хотелось написать обо всем, что я видел и слышал в русской деревне. Если, кроме удовольствия, которое я получаю при этом, окажется, что мои воспоминания имеют историческую и политическую ценность, тем приятнее мне будет. В своей книжке я не сообщаю никаких статистических данных, не высказываю никаких политических суждений. Я рассказываю лишь о том, что я лично испытал, или что мне было сообщено во время беседы. Может быть, я сказал немного; но то, что я сказал, взято из первоисточника.

Моя главная надежда, что эта книжка; поможет многим понять, что Россия не есть какая-то абстракция, не есть что-то однородное. Наоборот, она населена чрезвычайно большим количеством самых разнообразных и очень интересных людей, большею частью к тому же весьма симпатичных.

Глава I

Июньское утро в деревне Озеро.


В моих воспоминаниях о России центральное место занимает одно июньское утро в 1920 г. в деревне Озеро Самарской губернии. Она расположена к востоку от Волги, недалеко от азиатской границы[1] и лежит приблизительно на одной линии с северною частью Персидского залива. Насколько я знаю, в деревне этой до сих пор не видели ни одного англичанина.

В это июньское утро я прогуливался по деревенской улице и испытывал такое глубокое чувство удовлетворения, что до сих пор еще живо помню его. Как секретарю британской рабочей делегации, мне пришлось подвергнуться целому ряду посещений, разговоров, интервью, до крайности утомивших меня. В течение трех недель я непрерывно записывал в свою книжку все новые и новые впечатления, следовавшие одно за другим, и ни разу не удавалось поразмыслить на досуге. И все, что я видел и делал, не удовлетворяло моего главного желания.

С тех пор как мне предложили сопровождать делегацию, во мне возникло честолюбивое желание идти особенной, непроторенной дорожкой и проникнуть в самую глубь страны. Для осуществления этого желания приходилось преодолеть массу препятствий. Так или иначе, мое желание исполнилось, и я очутился в русской деревне, в которой мне предстояло прожить на свободе целую неделю. В первый раз с тех пор, что я приехал в Россию, я мог свободно оглядеться вокруг себя и принадлежать всецело самому себе.