– В общем, у тебя не самый худший вариант, – скрепя сердце, благословил я Артема.
Потому что бывает как минимум на один самолет, вертолет и аппарат МРТ хуже…
– О, – заметив посторонних, встала в ступор Ника, порозовев от смущения. – А о чем вы тут шепчетесь? – Преодолев себя, с осторожным любопытством поинтересовалась она, глядя на нас троих.
– Мы? – Сделал невозмутимое лицо Артем. – Так, мелочи.
– Бытовые вопросы, – отмахнулась Аймара, тоже обнажив неспособность нормально соврать.
– Например? – Надавила Ника, глядя уже с подозрением.
– А.. Хм… Почему санузлы тут такие огромные? – Нашлась та.
– Почему? – Покосилась Ника на меня.
– Это чтобы лыжи не снимать. – С виноватой улыбкой подхватил я невесту под руку и поспешил на выход.
Плотно захлопнул дверь и усовестил невесту:
– Это, вообще-то, палата Артема.
И точно не место, где он стал бы отвечать на вопросы… Как, впрочем, и в любом другом – но в иных обстоятельствах.
– Я врач, я в палате главнее, – отмахнулась Ника. – тем более, почти мой пациент.
– Но МРТ – его.
– Это да, – шмыгнула расстроенно невеста.
– Главная по палатам, тут вообще есть место, где мне можно поспать? Хотя бы пару часов, – устав бороться с бодрствованием четвертые сутки подряд, поинтересовался я.
– Найдем, – бодро ответствовали мне.
Вот кто уж точно пришел в себя – даже за руку уверенно потянули вперед.
Предложенное помещение оказалось скромнее Артемовых палат, но опять же напоминало добротный номер отеля куда больше, чем больничное отделение. Вновь – индивидуальная комната с отличной и широкой постелью, мягкость которого оценил не только я, но и Ника, что, подпрыгнув, присела совсем рядом, коснувшись бедром. Спать резко расхотелось, о чем мягко намекнул Нике и аккуратно положенная ей на талию рука, и взгляд сверху вниз – в ответ на доверчивый анфас с чуть приоткрытым ротиком и широко распахнутыми зелеными глазами.
– Ой, я Веню в аппарате МРТ забыла! – Вскинулась невеста, вывернулась из уже более настойчивых объятий и сбежала.
Что б ему там мозги запекло…
Разделся, лег под одеяло, обнял подушку.
Спасать мир хотелось все меньше и меньше.
