— Сань, зачем ты встал? Тебе нельзя!
— Та девушка! Она была здесь! Девушка, которую я видел!
Кирилл посмотрел на друга, и единственная мысль, которая пришла ему в тот момент в голову, была о том, что он снова начал бредить.
— Сань, давай ты ляжешь! У тебя опять кровь пошла.
— Ты не понимаешь, Кирь! Я жил ею одной все эти месяцы, и теперь она здесь! Я видел её! Мне нужно поговорить с ней!
Чудов кое-как заставил его лечь и, когда тот облокотился о камень, он закричал:
— Катя, ты где? У него снова кровь!
Шторм сидел и почти не дышал от боли.
— Катя! — не унимался ефрейтор.
Когда она показалась из-за деревьев, Кирилл бросился ей навстречу:
— У него кровотечение… он встал. И… и, по-моему, он снова бредит!
Катя взглянула на Александра, и та же волна жалости накатилась на неё, когда она впервые осознала, что раненый солдат был никем иным, как Сашкой Штормом.
Она подошла к солдату и, сев рядом с ним на колени, потянулась к ране. Александр открыл глаза.
— Сань, это Катя, — услышал он голос своего друга. — Она помогла тебе.
Солдат смотрел на неё и ничего не говорил. Она потихоньку стала разворачивать куски материи, которыми была перетянута рана.
— Кирилл, мне нужна вода, чтобы смыть кровь.
— Да, я сейчас!
Ефрейтор побежал к ручью. Вернувшись, он отдал Кате воду. Она стала аккуратно промывать рану Шторма. Его тело напряглось, но он не издал ни звука, пытаясь оставить боль в себе.
— Пожалуй, я вас оставлю, — сказал Кирилл. — Думаю, ты и без меня справишься, а я пока пойду, соберу дров и поищу что-нибудь нам на завтрак.
Чудов улыбнулся и, посмотрев на Александра, направился к зелёным зарослям, которые отныне стали местом, где они могли найти еду и тепло.
Когда он скрылся из виду, Шторм спросил:
— Почему ты боишься меня?
Руки Кати, которые до этого занимались его раной, на секунду замерли.
— Нет, — невпопад ответила она.
— Что «нет»? — переспросил солдат.
Он положил свою ладонь на ладонь Кати и тихо сказал:
— Посмотри на меня!
Она робко подняла свои глаза, и их взгляды встретились.
— Ты боишься, но только я не могу понять… почему?
Катя сидела, не двигаясь. Она дрожала, и её рука, находившаяся в ладони Шторма, лишь подтверждала его предположения.
— Ты испугалась тогда, и сейчас…. - начал Александр. — Восемь месяцев я днём и ночью спрашивал себя, почему она испугалась меня, но я никогда не мог найти ответа на этот вопрос. «Я даже не знаю её», — говорил я себе, но что-то подсказывало мне, что я ошибаюсь. Восемь месяцев я жил надеждой снова увидеть тебя, твои глаза.… Услышать твой голос. И… и, наконец, спросить, что тебя так пугает во мне или…
