— Я знаю, но риск слишком велик!
— Какая разница, где давать бой, в селении Юрал-Харби или в десяти километрах южнее! Все деревни одинаковые!
— Да, но подходы к ним разные! — не мог успокоиться Терехов. — Их нужно отозвать!
Денисов покачал головой:
— Нет! Это твои солдаты, как ты можешь сомневаться в них? Никто из них ни разу не подводил отряд! Они справятся!
Полковник посмотрел на товарища. Бледное лицо капитана говорило за него, он абсолютно не был уверен в отряде Шторма, но заставить командира изменить своё решение он не мог.
— Значит так, — продолжил Денисов, немного успокоившись и сев за стол. — Слушай мой приказ! Когда Шторм выйдет на связь, предупреди его о том, что планы изменились. Скажи, пусть идут на юг к деревне Башлар и действуют там согласно обстоятельствам. Но пусть они выполнят приказ несмотря ни на что! Это очень важно! На карту поставлено слишком многое, нам нужны эти полевые командиры! Ты меня слышишь, Терехов?
— Так точно, товарищ полковник!
— Вот и отлично! Всё будет хорошо!
Когда капитан закрыл за собой дверь, Денисов тяжело вздохнул. Его собственный голос звучал намного увереннее, чем внутренний, шептавший, что он допустил ошибку, не отозвав ребят назад.
Как и было приказано, вечером, когда Александр Шторм и его отряд приблизились к селению Юрал-Харби, рядовой Кочетов попытался связаться со штабом:
— Глаз-1, я — Сокол, приём! Как слышите?
После многочисленных попыток ему всё-таки удалось поймать нужную частоту, и из рации на другом конце провода послышался чей-то приглушённый голос:
— Сокол, доложите обстановку!
— Сань, это Терехов! — позвал Кочетов Шторма.
Александр отошёл от наблюдавшего за селением младшего сержанта Зубова и, взяв рацию у Максима, сказал:
— Это младший сержант Шторм. Приём!
— Шторм, доложите обстановку! — потребовал голос капитана.
— Мы прибыли к месту, ведём наблюдение, но… — Александр сделал паузу, посмотрев на Зубова. Тот отрицательно покачал головой, — … но что-то здесь очень тихо. Нет никаких признаков того, что в селении, кроме жителей, есть кто-то лишний. Не видно ни одного вражеского солдата.
В рации всё стихло, но молчание было недолгим.
— Я знаю.
— Что значит, вы знаете? — раздался вопрос Шторма, когда он, наконец, осмыслил, что ему сказал офицер.
Внимание его товарищей мгновенно переключилось на него.
— Что там? — спросил Киреев, подойдя ближе.
— Что значит, вы знаете? — повторил ещё настойчивее свой вопрос Шторм. — Я что, похож на дурака?
