Ронгу прошиб пот — мало того, что призрак появился, так он, судя по всему, может воздействовать на окружающих. Вряд ли сил Иджи Хонг Хуань хватит, чтобы поднять, например, стол, но вот опрокинуть курильницу, разбить вазу… бросить нож, схватить за ногу под водой… Чудный вечер стремительно оборачивался катастрофой, и словам духа Ронга не верила. Может, при жизни красавица была самой добротой во плоти, но призраки редко остаются неизменными, особенно после стольких лет посмертия. Призрак, при жизни бывший святым, вполне мог совершить что-то дикое, чудовищное, а последний злодей вдруг проявить милосердие. К тому же, дух всегда мог захватить чужое тело — а где как не в борделе Иджи Хонг Хуань могла найти подходящую, похожую на нее девушку?
Ронга стала размышлять, как бы разделить девушек и призрака, а самой сбегать достать из рюкзака киноварь и начертить пару обережных заклинаний. Оставлять дух наедине с живыми она опасалась.
А Иджи Хонг Хуань уже приблизилась к ней и села между ней и Ру-Мейру, заинтересовавшись сережками последней. Ронга смогла разглядеть ее вблизи, и дыхание ее несколько раз прервалось.
То, что Ронга издалека приняла за пудру, оказалось ее голой кожей — безупречно матовой, гладкой и белой. Черные стрелки и красные тени подчеркивали темные глаза. Тонкие и прямые брови придавали ее лицу вид бесстрастной и безупречной маски, когда не двигались уголки губ. Каждая черта была тонкой и ровной — ее лицо хотелось рисовать. Тушью, легкими и длинными линиями.
Четыре халата Иджи Хонг Хуань надевала так, чтобы выступающие края ворота и рукавов давали оценить красоту перехода оттенков — от нежно-алого ближе всего к телу до кроваво-красного верхнего. Из-под нижнего слоя ткани выглядывала, целомудренно застегнутая под самое горло крохотными золотыми пуговицами, нательная шелковая рубашка внезапного красного цвета. Нижнее белье, особенно в эпоху Хин, традиционно шилось из светлых тканей и без застежек. Ярко-красная рубашка Иджи Хонг Хуань смотрелась как кровь, как девичество, как… беззащитность под всеми этими слоями ткани. Смелость костюма, его двойные смыслы и противоречивые значения даже Ронгу, равнодушную к женским прелестям и насмотревшуюся всякого в «Лилиях», заставили задуматься — а как же выглядит полностью нижний наряд красавицы и какова она в нем. Какое же впечатление производила Иджи Хонг Хуань на своих современников, если даже Ронга, девушка из будущего, чуть не впала в ступор от созерцания одного лишь ее костюма? Верхнее безрукавное платье, как и широкий пояс, сдерживающий халаты, тоже было ярко-красным, как будто Иджи Хонг Хуань хотела вся исчезнуть в этом цвете, видеть его и только его кругом. Второй ее страстью было, очевидно, золото. Густое золотое шитье по верхнему платью и поясу заставляло ткань едва ли не хрустеть, многочисленные украшения в прическе, на шее, пальцах и запястьях не смотрелись вульгарно только благодаря красоте и утонченности носившей их женщины.
