В такие дни Ронге всегда было сложно отправляться работать в «Лилии». Молоденькие девушки уходят из такого сказочного городка разве что к другим, еще более сказочным, местам. Навстречу приключениям, мечтам, любви… В «Лилиях» можно было найти разве что первое. Строго говоря, многие догадывались о сути этого заведения уже из названия — слишком много мифов о прудах и водяных духах знал Хинсан. Лилейные девы с кожей нежной, как лепестки, среди этих духов однозначно преобладали.
От И Дин Хо вниз к станции, в горячий вагон и до пригорода Мидзина. Район назывался Мидзинкуо, или, коротко, Микуо, что по старой школе значило просто «Западный край Мидзина». Название приобретало зловещий окрас, только если знать, что во время зарождения Хины западная сторона считалась несчастливой, так как именно на западе терялось Солнце. Долгое время слово «западный» в географии городов и вовсе игнорировали… Потом решили, что это может не понравиться послам Западной Жу, да и благородная наука о движении небесных тел распространилась, однако современный Микуо все равно навевал мысли о далеком и мрачном прошлом. Пожалуй, это был самый темный и таинственный район Мидзина. Популярный среди субкультур, шумный и злой, он быстро стал центром незаконной торговли в постреволюционные времена и преодолел тяжелые годы повсеместной цензуры и чисток, осмеливаясь бунтовать. Бунты иногда перерастали в анархию и фактическое правление мафиозных группировок, что окутало Микуо ореолом романтики, как «единственный островок свободы в железном кулаке правительства».
Последние два года, впрочем, Микуо молчал, успокоившись и осев, как пена в стакане густого темного пива. Знакомый Ронги в полицейском участке без обиняков заявлял, что выкошенная постреволюционным правительством коррупция быстро вернулась, и Микуо, фактически, купила мафия и теперь изо всех сил старается сделать Микуо элитным кварталом, а не вечно мятежной окраиной с дурной славой. Однако человеческая память и молва оказались стойкими, и даже строительные компании перестали рассматривать запад как площадку для новых кварталов. Быстрый и яркий Мидзин рос лишь в три стороны из четырех, Микуо, старомодный и порочный, тщетно пытался прорваться обратно в его границы, прикидываясь раскаявшимся сыном, вернувшимся в семью, но подобная ложь пока что никого не могла обмануть.
«Лилии» были банями и борделем. Как и везде в стране, где проституции официально не существует, для секса за деньги использовались эвфемизмы — здесь, само собой, это называлось «сорвать кувшинку» — а хозяйка всячески подчеркивала, что совсем никого не принуждает к продаже собственного тела. В принципе, так и было — просто разница между оплатой работнице и «кувшинке» отличалась настолько, что первые стремительно переходили во вторые.
