И вышел из спальни. Вслед ему полетел мой отчаянный вопль:
— Я против! — Но кого интересовало мое мнение?
Правильно, здесь оно интересует только меня. А Крант опять ничего не объяснил, даже не попытался проявить хоть малейшее участие по отношению ко мне и попросту отмахнулся. Стало обидно. Я нервно фыркнула и с размаху плюхнулась на кровать, одна из лежащих на ее краю книг свалилась на пол. Я проследила взглядом за толстым фолиантом в потертом кожаном переплете, и взгляд невольно метнулся к этажерке. Мелькнула интересная мысль… К заваленным разнообразными книгами полкам я практически кралась, позабыв и про обед и про обиды.
Добралась до этажерки и, украдкой поглядывая на дверь, начала быстро перекладывать книги. Все было не то. Проблема заключалась в том, что это были именно книги, большие и поменьше, средней толщины и совсем уж толстенные фолианты на пару тысяч страниц, какие-то мудреные учебники по магии разных видов и труды ученых мужей далекого прошлого, несколько попалось даже на эльфийском и еще каких-то незнакомых мне языках, но конкретно той книги, которую мне в прошлый раз подсунул магистр, нигде видно не было. Прикрыла глаза, припоминая, как она выглядела, — относительно тонкая, в мягком переплете, рукописная, скорее, тетрадь, а не книга.
Время шло, обед остывал, а я не находила искомое. Переворошила всю этажерку, на четвереньках переползла через кровать и проверила те книги, которые Крант переложил со столика, — тоже ничего. Расстроенно повздыхала, сидя на кровати и поджав под себя ноги, свесилась с ее края, чтобы поднять свалившуюся книгу, и сама свалилась, с непривычки не рассчитав высоту кровати по отношению к своему теперешнему росту. Больно приложилась макушкой об пол, села, потрясла головой. Перед глазами сновали мелкие искорки и плыли пульсирующие темные пятна. Качественно приложилась, в общем, но не сидеть же теперь здесь, жалея себя и стеная по поводу загубленной посредством возвращения в детство молодости. На кровати страдать и стенать комфортнее, а еще там для меня покушать приготовили.
Потянулась за книгой, раз уж пострадала за правое дело бережного отношения к печатному слову, то нужно довести это дело до конца. Потянула на себя толстый потертый фолиант и замерла. Книга зацепилась за край покрывала, оно отодвинулось чуть в сторону, и мне открылся вид на порядком измятый, будто его скомкали и зашвырнули под кровать, уголок той самой тетради. Отбросила книгу, мгновенно позабыв о бережном отношении к источнику знаний, и жадно ухватилась за тетрадь.
