— Я не помню… А мир… Он никогда не был идеален.
С тяжелым сердцев отойдя от бокса 101, я направилась дальше по коридору. Еще долго был слышен ее крик.
— Не оставляй меня тут, пожалуйста.
Что я могу сделать? Это не моя забота и не мои проблемы. Мне жаль девушку, но свод правил это необходимость. Хаос влечет за собой слишком тяжелые последствия. Нас с каждым годом становится больше и больше, полноценно контролировать превращенных никто не может, да и они сами себя изначально не контролируют. Новоиспеченные вампиры часто срываются с поводка и становятся в новостях серийными маньяками, им чуждо ощущение реальности происходящего. А расплата одна — Смерть. Более века назад Адам Ноланд изобрел вакцину разрушающую гены вампира. Это значительно лояльнее, чем пилить головы, как 150 лет назад. Просто укол… и ты мертв. Быстро и безболезненно. Мне не раз приходилось присутствовать при ликвидации, это действительно мгновенно, вампир закрывает глаза и умирает… Останки кремируют. Лишняя шумиха вокруг черных трупов никому не нужна, поэтому вакцина применяется строго на территории штаба. Аналогов ей нет.
После такого выдающегося изобретения и оценив ее действие Вэлл и тронулся умом. Он действительно считает, что есть возможность разрушить ген вампира и при этом выжить, снова стать смертным, обычным человеком. Я далеко не пессимист, но только болван поведется на эти бредни. Само превращения в вампира не предполагает возврата. Либо ты вампир, либо ты мертвый человек. Другого не дано. Кровь вампира в организме человека действует подобно яду, медленному яду, трансформируя и мутируя органы, кости, нарушая работу всего организма в целом. И исход всегда один и тот же, ты умираешь! В первом случае ты очнешься с больной головой и жаждой крови, во втором ты умер. Просто умер. Речи Вэлла о вакцине от вампиризма не вызывают у меня ничего, кроме приступов смеха. Какой смысл быть вновь смертным, если ты мертвый смертный?
— Ну привет, Николя. — взглянув на бокс 672, сказала я. — Что за чушь ты наговорил следственному?
— Какие люди. Штабская шлюшка собственной персоной. — он подошел ближе к стеклянной стене, всматриваясь в меня. — А что? Что-то не устраивает?
— Ты совсем умом тронулся, сука?
— Какие мы самоуверенные. — на его губах играла самодовольная улыбка.
— Ты начинай объяснять, пока я лично, не отпилила твою тупую голову! При чем тут я?
— Фу, как некрасиво так выражаться.
— Ты испытываешь моё терпение! Я не буду долго тут просто стоять! — он выводил меня из себя.
