— От кого?
— Одна от Романки, две от Миры!
Губерт вылез из-за стола и подошел к стене, где висел календарь, проехался пальцем по длинному ряду цифр и к своему ужасу обнаружил, что у Дагмар сегодня день рождения. Вот так штука!
Он снова уселся к столу. Есть сразу расхотелось.
— Прости меня, Дагмар! Совсем из головы вылетело с этими норками…
Дагмар повесила выглаженную рубаху на спинку стула.
— Ничего, — усмехнулась она горько, — ведь это же м о й день рождения!
Губерт размышлял, чем бы ее задобрить. Начать приставать с поцелуями абсолютно бессмысленно. Кондитерские в такое время уже закрыты, а ведь достаточно было купить коробку конфет! И тут его осенило:
— Поехали куда-нибудь поужинаем…
— Я уже поела и голода не испытываю… — Дагмар разложила на столе полосатую майку сына и перевела на утюге колесико регулятора.
— Ну вот, обиделась!.. — сказал Губерт с упреком.
— Почему? Я к твоему вниманию уже привыкла.
Он в бешенстве стукнул кулаком по столу:
— Прошу тебя! Ведь ты же не ребенок, чтоб не понять — я целый день провозился с норками! Их надо было забить, ты же сама понимаешь, что это такое! А пользы мне от них ничуть не больше, чем тебе! Я на себя и кроны не потратил!
Он был не совсем прав. Он имел от норок много больше, чем его жена. Дело ведь не только в деньгах!
В те дни, когда решилась его судьба, прежде чем впервые войти в крушетицкую школу, Губерт до малейших подробностей продумал план своих будущих дней, месяцев, а быть может, и лет. Он остро переживал, и, конечно, не без оснований, что с ним обошлись несправедливо. Он не стал выяснять, кто был инициатором его перевода: перепуганный ли насмерть директор или сам секретарь районного национального комитета. Если бы Губерт знал точно, то, возможно, стал бы бороться, но решение было прикрыто благовидным предлогом, а противник — аноним. В таких случаях трудно целиться, а тем более стрелять!
Итак, значит, Крушетице.
Каждый день двадцатиминутная тряска в автобусе. Что ж, можно пережить.
Губерта, скорее, коробило, что придется учить десятилетних сопляков. С ребятами, без пяти минут выпускниками, — разговор другой. Губерт старался научить их работать систематически и упорно, самостоятельно проводить опыты и уметь делать правильные выводы. Это у него получалось.
А это кто? Кого он будет учить? Перваки, улитки, червяки, гусеницы! Ты почему не стрижешь ногти? Что? А Коваржик обзывается!..
Впрочем, и это тоже кто-то должен выслушивать!
Но хватит! Теперь-то он станет строго следовать тому, что предписано. А что касается большего — дудки! Гори все огнем, он палец о палец не ударит. Раньше Губерт кипел на работе, глядя на него, активнее становились и другие преподаватели.
