Она обошла вокруг Крайгера, стоявшего в крови, среди внутренностей ее отца.
— Пошевелишься, убью, — сказала она.
— Двумя столовыми ножами? — уточнил Крайгер, разрезая воздух косами: — Возвращайся в ванную и забудь, что ты видела.
— Ты убил моего отца!
— Да. Вы и правда похожи.
— Мне казалось, человек, вроде тебя, подумает дважды, прежде, чем перерезать ему горло. Он хотел разрушить империю, чтобы ты и такие, как ты, не страдали.
— Такие, как я? Ты ничего обо мне не знаешь.
— Могу предположить, — сказала Люсидик. — Ты родился в грязи и жил в ней так долго, что не видишь, что происходит у тебя под носом.
Крайгер изменился в лице.
— Возможно, кое-что ты знаешь, — мрачно сказал он. Уверенность женщины его нервировала.
— Я уйду, чтобы ты могла оплакать отца, — сказал он, отступая от стола.
— Стой! — сказала женщина: — Не так быстро.
— Что значит: стой? Я мог бы убить тебя в мгновение ока, если бы захотел.
— Ты не хочешь, иначе давно бы это сделал.
— Как тебя зовут?
— Люсидик.
— Зачем я тебе?
— Я хочу увидеть мрачнейшие трущобы Примордия.
— Не стоит, поверь. Я знаю, о чем говорю.
— Значит, ты мне их покажешь.
IV
Это была самая странная прогулка из тех, что когда-либо совершали мужчина и женщина. Хотя Крайгер умылся, от рук еще несло кровью. Он шел рядом с дочерью человека, которого только что убил — тенью, закутанной в темное полотно.
Вместе они узрели кошмары Примордия: болезни, насилие, неизбывную, грызущую нищету, и всякий раз Люсидик указывала на стены и башни императорского зимнего дворца, сокровищ в любой из комнат которого хватило бы, чтобы очистить трущобы и накормить голодающих детей.
Впервые за долгое время сердце Крайгера заныло. Он вспомнил детство — то, как сидел в стоках Примордия, пока мать продавала свое напоенное ядом тело одному из имперских стражников. С каждым шагом в нем разгорался гнев — поднимался, как волна.
— Чего ты от меня хочешь? — в смятении спросил он, угнетенный собственным бессилием: — Мне никогда не добраться до императора.
— Не говори так.
— Что это значит?
— Ты прав: династию не свергнуть простому человеку, грязному ассасину, убийце обрюзгших сенаторов. Но что если ты изменишься? Ты ее уничтожишь.
— Как?
Люсидик искоса посмотрела на Крайгера.
— Здесь я тебе ничего не скажу. Кроме того, мне нужно похоронить отца. Если хочешь узнать больше, встретимся завтра ночью у западных ворот. Приходи один.
— Если это ловушка, — сказал Крайгер: — …месть за отца… то прежде, чем меня схватят я вырежу тебе глаза.
