Так вот, в тот последний вечер, когда Иосиф с Тимошей раздавили на двоих каплю отменного ликера и пошли под плинтус колбасить с девками, а Степан Игнатьич, попив из раковины, в ней уснул, мы, интеллигентные тараканы, заморив за негромкой беседой червячка, собрались на столе слушать Еремея.
То, что мы услышали, было поразительно.
Еремей говорил, что там, где кончается мир – у щитка за унитазом, – мир не кончается.
Он говорил, что если обогнуть трубу и взять левее, то можно сквозь щель выйти из нашего измерения и войти в другое, но там тоже унитаз.
Еремей говорил, что – там, где он был, тоже живут тараканы – и как еще живут! Он божился, что тамошние совсем не похожи на нас, что они другого цвета и гораздо лучше питаются.
Это последнее, про питание, никому не понравилось, и вообще Еремею не поверили: уж больно хорошо все знали, что мир кончается у щитка за унитазом, но Еремей стоял на своем и брался доказать.
– А чего тебя вообще понесло туда, в щель эту? – в упор спросил тогда у Еремея нервный Альберт (он жил в одной щели с тещей). Тут Еремей, покраснев, признался, что искал проход на кухню, но заблудился.
И тогда мы поняли, что Еремей не врет. Немедленно всей компанией побежав за унитазный бачок, мы сразу нашли указанную щель и остановились возле нее, озадаченные.
– Хорошая щелочка, – несмело напомнил о себе первооткрыватель, намекая на своевременность восторгов. И мы уже пооткрывали рты, чтобы начать восторгаться, когда вдруг раздался голос Кузьмы Востроногого, немолодого уже таракана, кроме востроногости отличавшегося большой выдержанностью.
– Не знаю, не знаю… – протянул он скрипуче. – Может, и хорошая. Только не надо бы нам туда…
– Почему? – удивился я.
– Почему? – удивились все.
– Потому что, – лаконично разъяснил Кузьма и, так как не всем этого хватило, строго напомнил: – Наша кухня лучше всех.
С младых усов слышу я эту фразу. И мама мне ее говорила, и в школе, и сам сколько раз, и все это тем более удивительно, что никаких других кухонь до Еремея никто не видел.
– Наша кухня лучше всех, – немедленно согласились с Кузьмой тараканы, с Кузьмой вообще затруднительно было не соглашаться.
– Но почему нам нельзя посмотреть, что за щитком? – крикнул настырный Альберт. Жизнь в одной щели с тещей испортила его характер.
Кузьма внимательно посмотрел на говорившего.
– Нас могут неправильно понять, – терпеливо разъяснил он.
– Кто? – опять не понял Альберт.
– Откуда мне знать, – многозначительно ответил Кузьма, продолжая внимательно смотреть. Тут, непонятно отчего, я почувствовал вдруг тоскливое нытье в животе – и, видимо, не один, потому что все, включая Альберта, немедленно снялись и поползли обратно на кухню.
