Но отец недооценил важность третьего параметра.
Силы соблазна. Особенно в сочетании с тонкими черными чулками и дерзкими алыми трусиками.
Все мужчины одинаковы. Не важно, писатели они или психиатры. Они подчиняются своим членам. Чтобы получить доступ к их жестким дискам, нужно всего лишь добиться жесткости в определенных частях их организмов. Пароль у доктора Джонга оказался легким. Всего-то имя его покойной жены. Помогло еще и то, что в наши дни у большинства психиатров есть удаленный доступ к рабочим записям. Изящная машинка размером с ладонь, которую они носят в кармане.
До чего же, блин, удобно.
Мне даже не пришлось особенно страдать, вопреки переживаниям Хельмута Джонга, ДМ, БХ, КМН, ЧСМИП. Этот человек не утратил привлекательности, несмотря на свои почтенные шестьдесят четыре года. И волос тоже (серебристая седина делала его похожим на милого снежного леопарда). И мастерства в постели, если на то пошло. Несмотря на то, что он уже год был вдовцом и давно не практиковался.
Поразительно, между прочим, что скрывают психиатры. Например, тот факт, что он случайно прописал престарелой пациентке 25 миллиграммов валиума – ежедневно, в течение четырех недель – вместо 2,5. Потом написал несчастной женщине униженное письмо, умоляя не подавать на него в суд за профессиональную небрежность.
Ему чертовски повезло, что у пациентки не развилась зависимость. И что она никому ничего не сказала.
Они сошлись на двадцати пяти тысячах фунтов.
История болезни Клэр Эванс, кстати, не менее увлекательна. Она долго сидела на антидепрессантах. Но это не самое интересное. У нее склонность к самоповреждениям, особенно когда она не пьет прописанные ей таблетки. Дважды резала себя ножом. Оба эпизода были достаточно серьезны – ее пришлось отправить в Адденбрука под бдительное око Хельмута. Два шва во время второго визита в апреле 2013-го. Тогда ее продержали под наблюдением до утра – на всякий случай, чтобы не стала резаться снова. Увеличили ежедневную дозу антидепрессантов.
Такой она до сих пор и остается.
Ага. Наша замшелая сучка хранит свой грязненький секретик.
Депрессию со склонностью к суициду путем вскрытия вен.
Красота.
По чистой случайности я кое-что понимаю в суицидах.
Самоубийства – а также неумелые попытки – были в Сент-Огастине обычным делом. На моих глазах одна из обитательниц попыталась выпрыгнуть из окна. Несмотря на то, что там был всего лишь третий этаж. Кто-то проходил мимо и быстро среагировал. Ее притащили назад и накачали лекарствами так, что она все равно отправилась в лучший мир. Брюнетка через три двери от меня сделала лучше. Билась головой о стену до тех пор, пока она не треснула. Голова, а не стена. У блондинки с волосами медового оттенка, обитавшей через семь дверей от меня, вышло даже стильно. Она привязала к простыням ремешок от сумочки «Эрмес Биркин». Бог знает, где она ее взяла (вкус к полезным аксессуарам у нее, по крайней мере, был). Выскользнула из комнаты перед рассветом. В это время санитарки не так внимательны. Ее нашли в дальнем саду, когда солнце уже взошло, – висящей на чахлом тополе. После этого лишь немногим психам разрешали там гулять. Исключительно индивидам, не представлявшим угрозы для себя и окружающих.
