— Я не собираюсь умирать, Нова, — говорит он. — Если это то, к чему ты клонишь.
— Ты этого не знаешь, — говорю я, оглядываясь на него и замечая отблески огней на его коже. — То, что ты делаешь… это может убить тебя.
— Этого не произойдет, — настаивает он. — Поверь мне, я пытался умереть в течение очень долгого времени и не смог, как бы я ни старался.
Надежда внутри меня испаряется и прежде чем я беру себя в руки, глаза наполняются слезами. Медово-карие глаза Куинтона становятся глазами Лэндона, и внезапно мне кажется, что я сижу с ним в машине, и мы просто разговариваем, но я чувствую, что ему грустно, и просто смотрю, как он становится все печальнее и печальнее, и не делаю ни одного гребаного движения, наблюдая, как он умирает.
— Зачем ты вообще такое говоришь? — говорю я, когда горячие слезы начинают капать из моих глаз. Хочу ударить его, но в то же время хочу обнять. Я в смятении, так что просто сижу и плачу, а он просто сидит и смотрит на меня, как будто ему все равно. Но потом слезы начинают скатываться по моим щекам и падать на консоль, и когда он это видит, как будто вдруг понимает, что я плачу, и что он сыграл определенную роль в этом.
Он быстро наклоняется и обнимает меня рукой, притягивая к себе, сближая наши тела.
— Боже, Нова, мне очень жаль. Чёрт. Я такой мудак… я даже не знаю, что говорю в половине случаев… даже не слушай меня.
Я позволяю ему обнять себя, слезы замочили его футболку, и он целует меня в макушку, шепча извинения. На мгновение, это не я и не эта извращенная версия Куинтона в машине. Это я и другой Куинтон, которого я хотела бы встретить, того, который был до несчастного случая. Я не совсем уверена, что он собой представляет, но я видела достаточно моментов, и могу вообразить любящего, действительно хорошего парня. И он держит меня прямо сейчас, а не тот, кто заставляет меня плакать.
В конце концов, я вытираю слезы и возвращаюсь к реальности. Я начинаю отдаляться, но он обнимает меня, надавливая на мою спину, и я замечаю, что его руки дрожат.
— Мне так жаль, — говорит он, весь дрожа, как будто напуган. — Мне не следовало это говорить.
— Все нормально, — я отодвигаюсь достаточно, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты, наверное, просто устал, да? — Предлагаю ему оправдание, надеясь, что он согласится, и мы сможем это отпустить.
— Да… устал, — осторожно говорит он, потому что мы оба знаем, что это не так.
Я поднимаю руку, чтобы вытереть слезы с моих щек, но он ее перехватывает. Затем подается вперед, и я на мгновение напрягаюсь, когда его губы касаются моих щек, осушая слезы на коже.
