— Я знаю, — выражение его лица смягчается. — И хочу, чтобы ты знала, что я не позволю тебе лезть в это дело. — Он жестом показывает на дом. — Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
Включаю двигатель.
— Я знаю.
Мы обмениваемся тем напряженным взглядом, который затрудняет дыхание. Но затем он прочищает горло несколько раз и садится прямо, когда я начинаю движение.
— Что ты делаешь?
Увожу тебя от вашей паршивой квартиры.
— Мне нужна содовая. Чертовски хочу пить.
— Вниз по дороге есть заправка, где ее можно купить, — говорит он, указывая через плечо на дорогу. — Это займет всего минуту, чтобы доехать туда или несколько минут пешком.
— Мы доедем, — кручу руль, чтобы развернуть машину. — И тогда мы продолжим разговор.
— Но разве этот разговор не идет по кругу… ты пытаешься помочь мне, хотя не можешь? Это гиблое дело, — говорит он, перекидывая ремень безопасности через плечо и защелкивая пряжку.
Включаю фары, выезжая на дорогу.
— Нет, дело еще не проиграно. На самом деле время, проведенное с тобой, очень ценно.
Я слышу, как он задерживает дыхание, сжимая ручку двери, и боюсь, что он попытается выпрыгнуть, но он пугает меня, когда говорит:
— Нова, ты чертовски убиваешь меня сегодня. — Его голос просто шепот, сдавленный и полный агонии, которую он держит в себе. — Ты должна перестать говорить об этом дерьме мне.
Мое сердце бешено колотится в груди.
— Почему?
Он опускает голову и потирает подбородок рукой.
— Потому что это слишком много значит для меня, а на самом деле не должно… это забивает мне голову.
— Ну, извини, что у меня так много значимых вещей, — говорю ему, не зная, куда, черт возьми, нас заведет этот разговор.
Он смотрит вниз на свои колени.
— Я так больше не могу. Пожалуйста, давай просто поговорим о чем-то еще, кроме меня. — Он поднимает взгляд на меня, и огни улицы отражаются в его глазах, подчеркивая его агонию. — Расскажи мне что-нибудь о себе, — умоляет он, упав на сиденье и повернувшись ко мне. — Пожалуйста. Я хочу услышать хоть что-нибудь о тебе.
Я поворачиваю голову, и наши взгляды сталкиваются. Мне хочется плакать, потому что он смотрит взглядом, полным страданий, будто молча умоляет вытащить его оттуда. Боже, я бы отдала многое, чтобы знать правильные слова и помочь ему унять боль. Проблема в том, знаю это по опыту, что нет правильных слов, что смогут снять боль. Нет ничего, что может спасти его от этого. Он просто должен научиться жить с этим, и не дать боли брать власть над ним.
