Я поймала его пылающий взгляд, сраженная тем металлом, который серебрился в глазах, сковывая меня.
— Джан просто переживает за вас, капитан, — невпопад ответила я, желая только одного — втащить Дисар-ри в свою каюту, прижаться крепко-крепко, приласкать. Пусть неумело, но искренне, от чистого сердца… Слишком уж много тьмы билось у него в этот момент где-то внутри. И от этого Дисар-ри казался еще привлекательнее. Я точно сошла с ума.
— Мои приказы не обсуждаются, адиса Рина, — спокойно повторил он. — Почему я постоянно должен вам об этом напоминать?
— Нельзя быть таким… правильным! — возмутилась я.
— Джан наказан за дело.
— А я постоянно спорю с вами. Меня тоже накажете?
Дисар-ри наклонился так, что между нашими губами оставалась всего пара сантиметров, не больше, и ответил чуть хриплым голосом:
— Ну что вы, адиса Рина. Каждый раз, когда вы возражаете мне, своему капитану и вашему непосредственному начальству, напоминая, что я пока не заслужил вашего безграничного доверия, это доставляет неслыханное удовольствие.
Ох, как захотелось его ударить! Прямо руки зачесались! Напомнил он мне, что я — лишь подчиненная! Ну погоди… Отомщу так, мало не покажется. Я придумаю как… я…
Дисар-ри склонился еще ниже, уже почти коснувшись меня.
— Вы такая настоящая, адиса Рина. Не боитесь быть собой и поступать так, как вам кажется правильным. И этим вы восхитительны.
После этих слов капитан выпрямился, отступил и стремительным шагом покинул коридор. Я, ошарашенная признанием Дисар-ри, смятенная и пылающая, залетела к себе в каюту.
Он же просто со мной играет! Как кот с мышью! Вопрос в том, почему это так нравится?
Злясь на ситуацию и не в состоянии мыслить трезво, я быстро приняла душ и села рисовать эскизы для выпускной работы. Такое занятие, как создание проектов цветников, всегда отвлекало от разных нехороших мыслей.
Пришла в себя, когда в дверь забарабанили. Открыла и узрела встревоженного Джана.
— Посадка через десять минут, ты почему не со всеми?
— Ой! Я увлеклась. Сейчас. Минутку! Подождешь? Капитан сердится?
— Разумеется. Нет, не сердится, что подозрительно, Рина. Настроение у него слишком хорошее. Сказал даже, если я научусь делать перевертоны, используя крылья и при этом не падая, то отпустит на Рохтан-Ритуну на один день.
Я быстро поправила рубашку, натянула пиджак и взялась за волосы, собирая их в хвост.
— Сознайся, ты его пытала, раз он впервые изменил свое решение? — поинтересовался Джан. — И может, пригласишь войти? Неудобно в дверях.
