— Был занят, — поправила она меня. — После того как умер Трент, Минерва все продала Блейку, а Блейк потом все перепродал одной сомнительной транснациональной корпорации.
— А почему Минерва продала все?
— Она хотела иметь деньги. Просто дохода для нее было недостаточно. Она — первая среди самых больших транжир.
— А что Блейк делает сейчас?
— Не знаю. Его полностью обчистили, я слышала, в какой-то земельной афере во Флориде. Но это было около года назад, а что он делает сейчас, мне неизвестно.
— Майлз Джерард — художник по интерьеру, не так ли?
— Только для очень богатых. Скажите ему, что вы хотите отделать свой дом, и первое что он сделает, скажет что-нибудь вроде: «Для драпировки нам нужны восточные шелка», а затем вы узнаете, что на Бали он уже подбирает их.
— Это он декорировал дом Минервы?
— Конечно, он. Ну, и как вам обстановка, Уилер?
— Так жила Мария-Антуанетта, — рискнул предположить я.
— Точно! — хмыкнула она. — Я даже думать не хочу, сколько она заплатила за эту чепуху.
Прозвонил дверной звонок, она пожала плечами:
— Это, должно быть, Бабблз. Было очень приятно поговорить с вами, Уилер. Заходите как-нибудь.
Мы подошли к двери, и София открыла ее. У входа стояла девица такого же роста, как София, и примерно такого же сложения. Длинные черные волосы, сиреневые глаза. Одета она была в брючный костюм ярко-красного цвета. Выражение удивления появилось в ее глазах, когда она увидела меня.
— Все в порядке, — сказал я, проходя мимо нее. — Я здесь был просто по службе, — и добавил: — Если вы не будете регулярно смазывать маслом кожаные вещи, то они начнут трескаться в тот самый момент, когда вы меньше всего этого хотите.
Когда около четырех вечера я вошел в офис, секретарша шерифа — медноволосая гордость глубокого Юга — Эннабел Джексон увлеченно печатала что-то ка пишущей машинке. Она была одета в хрустящую белую блузку и темную юбку, выглядела она прелестно — вполне годилась для изнасилования. Но к насилию над Эннабел я никогда не прибегнул бы, потому что, во-первых, у нее всегда под рукой стальная линейка, а во-вторых, ей известна делая куча грязных штучек, способных остановить начинающего насильника, например — мягенький удар в пах острым носком туфельки.
— Шериф уже дал из-за тебя, Эл, — сообщила она со счастливым выражением на лице.
— Пусть вопит. Надо же, чтобы ему было хорошо, — ответил я.
— Около получаса назад звонил доктор Мерфи. Он все еще в больнице графства.
