– Я разбудила Эсте, кажется, – призналась я, – знаком и жаждой ответов. Ты подсказала тогда, напоследок, что границу открыла я. Это было не единственное, что мне не следовало открывать. Теперь много путаницы, чужих снов и воспоминаний. Не отвязаться ни от них, ни от нее. Они полезны и проливают свет на то далекое прошлое, но…
Соня слушала, не моргая, и даже бушующая на расстоянии вытянутой руки буря не могла сбить ее. В голубых глазах плескалась тревога и крупица непонимания – до боли обидная.
– Иногда я будто исчезаю, и меня нет. Есть она, а я в лучшем случае – зритель, в худшем – никто. Боюсь ужасно пропасть. Не вернуть контроль и раствориться в ней, исчезнуть. Сама виновата, конечно…
Соседняя рябина хрупнула и накренилась, ягоды посыпались на землю вместе с гроздьями и ветками. Сонина ладонь обхватила мою, то ли утешая, то ли не давая свалиться с дерева.
– Вы… как-то общаетесь?
– Да пошла она! – высказалась я от души. – Ненавижу ее. Тварь древняя!.. Чего лезет?! Без спросу к тому же. Что ей надо? Может, план такой был – уйти на пять тысяч лет и переродиться на манер триумфального воскрешения? Помочь друзьям убить Вестника, да жить потом припеваючи, пользуясь благами цивилизации. Лишь я мешаюсь!
Соня закусила губу. Яростно мотнув головой, заговорила тихо:
– Слушай, Эсте и в ловушке-то жрать никого не захотела, не то что чужие тела занимать. Друзей послала, и довольно грубо, кстати! Тео до сих пор помнит дословно… Все они помнят. Сразу просекли, кто меня впустил. Допрос учинили с пристрастием, исключительно подлянки ждали. Когда я Базиля вопросами доставала – вопить начинал, что Эсте специально меня послала, над ним поизмываться или прикончить наконец…
– Мило, – хмыкнула я. – К слову, силу из глубокого Лектума она брала годами не стесняясь. Источник открыла лично, с подругой. Не святая ни разу.
– О, и как оно было? – Соня придвинулась ближе, излучая любопытство – более жгучее, чем налитые красным облака. – Ей нравилось? Гордилась собой?
– Нет, сожалела. Но именно она превысила лимит использования силы, после которого по души хапуг является Вестник. Это Эсте призвала Нири, понимаешь?
Бросило в дрожь, в памяти вспыхнула темная пещера, и то признание Каме – неожиданно для них обеих прощальное.
– Ох ты ж… – выдернуло из короткого транса бормотание, – такого я не ожидала…
– Эсте все испортила, – подытожила я, – и обещала исправить.
– Свалив в закат и бросив дорогих полудохлых друзей разбираться с пачкой следующих Вестников? Крутой план…
