с оружием. Не знал, что это был за хлопок. Понимал лишь только, что было громко. Я прижал руки к ушам, надеясь, что через секунду все пройдет и кто-то мне объяснит, что произошло.
Я почувствовал, как Джаред рядом со мной обмяк, и опустил руку, чтобы спросить его, что происходит. Но он не ответил, и я списал это на шум. Даже когда мою руку, прямо под локтем, прошила пуля, я ничего не понял. Почувствовал боль и знал, что пошла кровь, но все равно не мог сложить два и два. Возможно, все дело в шоке, адреналине или просто отрицании, но я не испугался. Это же школа. Здесь не надо бояться.
А потом хлопки удалились. Я услышал их в коридоре, вне кабинета информатики, услышал голос по интеркому, призывающий учителей перейти к режиму изоляции. И тогда-то понял, что что-то не так. Мы с первого класса отрабатывали изоляцию. И я все равно этого не понимал, как бы безумно это ни звучало. Помню, как сидел под столом с окровавленной рукой и гадал, почему мисс Тейлор до сих пор не закрыла дверь.
И тут воцарилась тишина. Самая тяжелая тишина. Не знаю, как еще это объяснить. Но было так тихо, что я подумал – эти хлопки порвали мои барабанные перепонки. Я потянулся к Джареду и подтолкнул его, но он безжизненно соскользнул вниз. Я подумал, он потерял сознание. Возможно, тоже ударился головой. Внутри меня формировался ком, и я решил – позже отчитаю его и Рози за то, что так быстро потянули меня вниз.
А затем я услышал, что кто-то движется по кабинету. И дышит. Обычно я не замечаю, как дышат люди, – будучи слепым, я не обладаю сверхслухом, – но это дыхание было быстрым и громким. В такой тишине это спровоцировало тревогу.
– Эй? – сказал я, потому что больше ничего не придумал.
– Тише. – Голос говорил резко и прерывисто, и, что странно, я его не узнал. Мне казалось, я мог узнать голоса большинства из класса.
Снова движение, и кто-то как будто пополз ко мне. Я подумал: зачем кому-то ползти ко мне по кабинету? Должны ли мы ползти во время изоляции? Это часть отработки, которую я упустил? Я понимал, насколько странны мои мысли, но в тот момент все было так нелогично.
– Молчи, – произнес голос, оказавшийся ближе. – Я слышал сирены. Копы будут… О, нет, Рози.
– Что? – спросил я. – Зачем приедут копы? Что не так с Рози? Что происходит?
Но девочка – а это был женский голос – все продолжала повторять надломленным шепотом: «О, нет, о нет, о нет».
Позже я выяснил, что этой девочкой была Иден Мартинез, кузина Рози, а повторяла она эти слова потому, что Рози была мертва. До этого дня я ни разу не слышал, как разговаривает Иден. Она тихая и замкнутая. Полная противоположность Рози. Но мы вдруг остались единственными выжившими в этом кабинете.
