Шорох рукописей, писем…
В каждом звуке шорох истин,
Словно — зернышек в земле,
Словно — звезд в осенней мгле.
Осень ранняя чревата
Ростом дней шероховатых,
Горьковатых, узловатых,
Как древесная кора,
Как разлад в семье с утра.
Никогда на свете белом
Не связать, не разорвать
Жизни боль и благодать,
Как и жизнь души и тела,
Нераздельных, неслиянных,
Словно Троица, — в тумане:
Оклик, отклик двух миров,
Свежесть и озноб ветров
Ласковых и окаянных.
***
Волны облаков, холмы, овраги,
Руки, машущие вслед,
Спрятанный в земле «Секрет»
Из осколков счастья в детстве раннем.
Далека дорога. Вечно в гору
Или вниз — как посмотреть!
Что такое жизнь и смерть —
Точно знает лишь Господь, бесспорно.
На путях беспечных, верных, скверных,
На ветру январских вьюг
С благодарностью узнаю
Знаки милости Божьей, безмерной.
***
Осенний воздух пахнет не тоской,
И не сухою грустью увяданья.
Он для меня насыщен, как настой,
Неведомым еще грядущим знаньем
О будущем, о прошлом: воплотиться
И воплотить, и жертвовать собой,
Не отступиться и не уклониться,
Не споря с предназначенной судьбой
Для жизни и для света. И туман
Предчувствия ведет, куда не хочешь,
Рассеиваясь медленно на почве
Реальности, выдерживая план
Души, ведомой Богом. Бабье лето
Красноречиво шепчется об этом
С рябиной, с ветром, с солнцем, с октябрем,
Собравшимся случайно впятером.
***
А вот и зима. Пора.
Декабрь наступил вчера
Со снегом, с похолоданьем,
Мгновенным напоминаньем —
Как учит зима смиренью,
Терпенью, преодоленью
Всех тягот.
Какие средства
Я выбрала еще в детстве,
Таких и достигну целей
Смертельных или бессмертных.
Возможно, когда-нибудь.
Душа моя, не забудь,
Как было тебе не душно,
Как было тебе воздушно,
Просторно, легко, свободно
Со мною тебе в угоду.
И помни, с какой тоской,
Пронизанная насквозь,
Предвижу конец дороги,
Когда ты меня оставишь,
Прославишь или ославишь,
Вернувшись с докладом к Богу.
РЫБАК
Рыбак. И ровное сиянье
Пустыни снежной на реке.
Невыразимы очертанья
Рыбачущего вдалеке.
Он рыбку ждет у темной лунки
Иль неподвижен лишь затем,
Что небо сообщает гулкость
Безмолвию? А между тем
Окрест в морозной ясной неге
Пространство прилегло, пока
Нарушить незачем и некому
Оцепененье рыбака.
И снеговые берега,
Облокотясь о небосводы,
Следя за ловлей, с рыбака
Невозмутимых глаз не сводят.
Далекий маленький комочек
Январских, праздных воскресений
Сидит, согнувшись, средоточьем
Необъяснимых вожделений
Небес над ним, белей муки,
И тишины, прогнавшей ветер,
И затаившейся реки.
С ним больше никого на свете.
***
