Но, с возрастом я остепенился. Тоже стал осторожничать. Тоже стал обходить крутые маршруты. И балансировал на скользком льду, делая по шагу в день. И прыгал по камням, опасаясь провалиться, наступив на камни-обманки. Тогда я все силы собирал перед прыжком. Как и сейчас. Снова рядом та грань, за которой ничего нет. Я видел, как падают другие, но как-то издалека, старался не отвлекаться, не думать о чужой скверной участи.
А теперь всё намного проще. Вот ты, а вот твоя возможная судьба…
Я не всегда любил дорогу. Но всегда чтил и уважал Путь. А дороги они разные. Интересные и не очень. Грустные и забавные. Но есть и такие, которые называются последними. У каждого она разная. Кто-то ломал шею и на мягкой траве, а кто-то перед самой вершиной умирал от боли после долгого падения. Не ко всем приходила Лихорадка. Но она всегда рядом со смертью. И вот я один перед несколькими врагами: немощью и нежеланием. Да и эта пустынная дорога с самого начала мне не нравилась. Но по ней было удобно бежать. Но вот и добегался. Знаю, пустыня скоро закончится и где-то рядом новая лесная тропа. Но сейчас…
Лихорадка лихо замахнулась и ударила. Я поймал ее дубину и крепко сжал. Долго мы смотрели друг на друга. Она понимала, что при моем бессилье соперник я не важный. Она ухмыльнулась. Я тоже попытался. Она начала тянуть изо всех сил посох на себя, я сопротивлялся и держал его достаточно крепко, но сил мне явно не хватало.
И я отпустил. Резко.
Острый конец дубины, за который держалась моя спутница, залетел ей прямо в глаз и вышиб его напрочь. Он упал рядом со мной. Дубина так же грохнулась рядом. Лихая завыла и убежала прочь. Вскоре вернулась, схватила свой глаз и опять убежала. Мне было смешно и грустно. Мне стало жалко Лихорадку.
Образы. 2\1.
Ещё в одном мире, где не нуждаются в пище и стиле выбора одежды, сидит пленник. Сидит, и вполне доволен этим.
Я сижу в небольшой комнате на железной скрипучей кровати с грязным байховым одеялом и подушкой, набитой соломой. Кровать, как и полагается, стоит у стены. Стены холодные, из камня. Напротив меня деревянный стол и стул. На столе лежат книги без картинок и не на понятном мне языке. Такое ощущение, что предназначается эта тюрьма не мне, но сижу то в ней я.
Вообще, я не люблю в дискуссиях с собой называть это тюрьмой. Я называю это комнатой. Моей личной комнатой. На противоположной от кровати стене висит фотография с красивой улыбающейся девушкой, которую я не знаю. Но я ее люблю. Я не помню, когда фото здесь появилось и не знаю, как вообще оно здесь появилась. Но без этой девушки мне было бы тяжелее в своем одиночестве.
