Крестик номер два-с. Ты была совсем еще крохой с ангельским именем. Страшное дело — эгоизм. Я абсолютно не помню своей кумы, а значит — твоей крестной-матери! Не удивляйся, дитя! Я подчас и сам себя не помнил в своих затянувшихся безумиях. Так зачем меня «назначили» твоим крестным-отцом? Для чего-то это было сделано и, все же, наверняка было сделано не одними людьми — нашими близкими. Значит — так надо! Видимся редко. Не знаем друг о друге практически ничего. Это я виноват! Даже и не спорь! Господь выбрал тебя мне в крестницы и этим же самым указал чуть ли не пальцем на безусловную мою греховность. Он переложил своей светлой дланью мою бездуховность на понятие твоей сущности. Вот она! Бери! Созидай! А я не вижу, все больше и больше занимаясь собой, собой и собой… Вот и думать обо мне не надо! Знать меня не надо! Просто помнить?.. А с какой стати?.. Тоже, видимо, не надо. Я не зову и не прошу тебя ни о чем. В честь какого праздника ты должна помнить обо мне? Но я думаю, я каюсь, я молюсь… И снова выходит, что больше-то о себе! Страшное дело — эгоизм! Ведь только Он один думает обо всех нас! А мы?.. Я опустошаюсь этими моими бесконечными думами и поисками! Я распят с самого рождения способностью видеть правду! Ах, зачем?.. Зачем мне этот «туберкулез»?.. Зачем я так глубоко ныряю, ежели вовсе не умею плавать?.. Вот поэтому и тону… И тону… Господь тебя храни! Прости…
Ну и три-с — крестик. Однажды, довольно уже давно, гуляя с собакой и вальяжно покуривая вечернюю сигаретку, я повстречал случившегося тут же молодого человека с глазами, полными слез… Выяснилось, что убивается он по безвременно умершему своему сыночку трех дней от роду… Подумай — он же его не знал совсем, потому что не успел узнать как следует! От того ли скорбь? Не узнает он этого своего сына и дальше, не вырастит, не проводит и не встретит, не назовет, не позовет ласково по имени… От того ли слезы? Безысходность. Кара. Одиночество — точечное такое, но ничуть не малое… Ты сейчас понимаешь меня? Я ведь тогда предупреждал твоих милых родителей, что нет, мол, нельзя меня тебе в крестные! Очень уж много у меня грехов! И что же? Папа сказал, что мои грехи им вполне подходят и чуть ли не импонируют! Чудаки они. Просто добрые и милые чудаки! А ты какой? Мы не знаем друг друга совершенно! Смешно — я вовсе не тешу себя надеждой ни на наше знакомство, ни на факт твоего ознакомления с этим, тэк скэть, материалом. Смешно! Эгоизм — великая вещь! Выходит дело — сам перед собой отчитываюсь. Или перед Богом? Ты с Ним встречался? Я ничего не знаю! Я только молюсь о тебе — вот, пожалуй, и все, что я смог для тебя сделать… Это и много и ничтожно мало одновременно. Спаси и сохрани тебя Господь. А у меня нет никаких оправданий!
