Она назначила на шесть, настоятельно предупреждая, что независимо от ее назначения, может объявиться в какое угодно время. А чего тебе? — мол: цветов не надо, транспортные расходы по боку… Сиди тут, занимайся… Приду сама. А чего ж тогда — в шесть?.. Ну, это так, мол… Ну, захотелось сказать так — в шесть. А сама — в любое время. И, кстати еще, может статься, приду не одна… Не-е, в этой связи тоже не к чему готовиться… Чай, не впервой! Согласен… Не впервой! Я, несчастный, не в состоянии ей запретить! Поэтому-то и должен, и буду ждать ее, уродливую и корявую и, может статься, и не одну… Буду! Ее, опустошающую, насилующую, сжигающую невыносимее пламени любого набора страстей! А вот она! Вот… Вот!… Вот так и приходит беда! И не одна, бывает, приходит. И это в то самое время, когда Госпожа Удача беспошлинно обнажает свои прелести перед счастливым ее обладателем, и манит его, и соблазняет собою, и награждает, и дает радость, и просто — дает, и облегчает, и облагораживает, и… И все! Я же свою коряжину никогда не пропускаю. Знаем мы друг друга слишком…
Три бессовестные курицы сосредоточенно выдалбливали размокшее ёдово из глубокой миски массивного и кудлатого цепного пса. Он (беспредел же!), развалившийся на земле поодаль, то и дело отгонял их от своей законной пайки короткими взрыкиваниями с легким отрывом от земли своей огромной в колтухах и репьях башки. Куры косились и, так только, для вящего виду, пошлепывали холостыми крыльями, но от продовольственной программы не отрывались. И только когда уже (совсем наглеж!) к этим трем пионеркам присовокуплялась еще пара-тройка халявщиц-профессионалок, пес живо вскакивал с лежбища и всею своей напускной свирепостью показывал наглядно что с ними, кондолизами, могло б произойти, будь он хоть на четверть хвоста свиреп… Понимали они? Ну, в лучшем случае разбегались с квохтаньем в разные стороны во время очередного шухера… А так — нет! Хохлатки, не надо трогать чужого, даже если очень надо! Размеренность, покой, рассудительность, вдохновение, прозорливость, да и просто так — жизнь — зачем их забирать у другого без спросу, даже если они вот так вот, как здесь, сложены в одной глубокой миске — в человеке — и так сейчас вкусны и доступны?… Пошли, пошли отсюдова! Кы-ы-ы-ы-ы-ш!
Он позавидовал птицам поднебесным за их умение летать безо всяких технических ухищрений. Ему указали на кучу окровавленных трупов голубей, сбитых в воздухе своими же собратьями по крылу… Он позавидовал удачливым и состоявшимся… Ему указали на доселе незамеченную скверну, удобно разместившуюся у них внутри… Он позавидовал богатым и беспечным… Ему продемонстрировали как легко верблюд проходит через игольное ушко… Он позавидовал здоровым… Ему показали длиннющую очередь болезней, терпеливо ожидающую своего рокового часа… Он позавидовал мне… Но когда вошел в палату и увидел меня безоружного, закованного неподвижностью и напрочь освобожденного от одиночества, он впервые в жизни не позавидовал, а пожалел, отключая меня от аппаратуры жизнеобеспечения… Пожалел!
