Я пока в сырой могиле лежу,
И представьте, мне не так уж и холодно,
Я не прошёл между жизнью и смертью межу,
И самое главное, что мне не голодно.
Мимо меня люди идут,
Между нами в основном бомжи,
Они, собственно, никого не ждут,
А я жду жену свою, Боже мой!
Вот к моей могиле подходит она,
Грустная, печально-заплаканная,
Чувства её не испиты до дна,
А я в нетерпенье, как в алканье.
Мысленно говорю ей: «Печаль оставь,
Я здесь у себя дома,
Главное, скажи, как воды состав,
И ловит ли кто большого сома?»
Она сквозь слёзы: «Юра поймал сома,
Но больших, чем ты ловил, никто не ловит,
Я видела сама,
И никто не прекословит.
Ты лучше скажи, как там тебе,
Одиноко, земля не давит ли?
Ты нынче привиделся мне во сне,
Будто скатерть какую-то мы расстилали.
Разостлать вроде разостлали,
Гости собрались уж все,
А ты рукой мне машешь вдали,
Я лишь, мол, только во сне.
Собака Машка по тебе скучает,
Грустную песню воем вьёт,
А потом выть перестанет,
Ляжет на перекрёстке и просто ждёт.
Хотела сказать — береги себя,
Да уж некуда,
Мне же жить без тебя
Негода».
Климат вокруг меня становится суше,
Глуше к могиле шаги жены моей,
Только у нас на одной шестой суши
Могут быть чувства сильней.
