Решение пристроится под крылом Горького, несомненно, было принято Алдановым еще и по причине декларативно благоговейного отношения этой литературно-общественной знаменитости к личности Льва Толстого. Высказывания и оценки Горьким личности Льва Толстого, с которым он был лично знаком и состоял в переписке, как писателя и человека носят исключительно комплиментарный, более того, благоговейный характер: «Толстой - это целый мир! В искусстве слова первый - Толстой; <...> душа нации, гений народа; Толстой глубоко национален, он с изумительной полнотой воплощает в своей душе все особенности сложной русской психики. Весь мир, вся земля смотрит на него; из Китая, Индии, Америки - отовсюду к нему протянуты живые, трепетные нити... Я не хочу видеть Толстого святым; да пребудет грешником, близким сердцу насквозь грешного мира, навсегда близким сердцу каждого из нас. Пушкин и он - нет ничего величественнее и дороже нам. Этот человек - богоподобен!»[63]
Молодой ученый Марк Ландау, также как и Горький, боготворил Льва Толстого и в этом они очень сходились друг с другом. В статье «Воспоминания о Максиме Горьком: К пятилетию со дня его смерти» (1941 г.) Марк Алданов сообщает подробности о своих контактах с Горьким, а значит - с литературным миром Петрограда военных лет.
«Я никогда не принадлежал к числу его друзей, да и разница в возрасте исключала большую близость. Однако я знал Горького довольно хорошо и в один период жизни (1916-1918 годы) видал его часто. До революции я встречался с ним исключительно в его доме (в Петербурге). В 1917 году к этому присоединились еще встречи в разных комиссиях по вопросам культуры. <...> Горький и до революции, и после нее жил вполне ‘буржуазно’ и даже широко. Если не ошибаюсь, у него за столом чуть не ежедневно собирались ближайшие друзья. Иногда он устраивал и настоящие ‘обеды’, человек на десять или пятнадцать. До 1917 года мне было и интересно, и приятно посещать его гостеприимную квартиру на Кронверкском проспекте. Горький был чрезвычайно любезным хозяином. Он очень любил все радости жизни. <...> он очень хорошо знал цену деньгам и умел отлично продавать свои книги и статьи. Он говорил, что ‘зарабатывает не меньше, чем Киплинг’, и гордился этим: Киплинг в свое время считался самым дорогим писателем в мире. Тем не менее, несмотря на ум, сметку и деловой инстинкт Горького, обмануть его было легко и обманывали его часто. <...> Добавлю, что он был щедр и охотно давал свои деньги как частным просителям (их было великое множество), так и на разные политические дела. <...> Надо ли говорить, что он прекрасно знал литературные круги: тут его знакомства шли от «подмаксимок» (так называли когда-то его учеников и подражателей) до Льва Толстого. Из интеллигенции, связанной преимущественно с политикой, он хорошо знал социал-демократов. Помню его рассказ - поистине превосходный и художественный - о Лондонском социал-демократическом съезде 1907 года, краткие характеристики главных его участников. Не могу сказать, чтобы эти характеристики были благожелательны. Горький недолюбливал Плеханова <...> и других меньшевиков. Кажется, из всех участников съезда он очень высоко ставил только Ленина... о Ленине он <...> отзывался с настоящим восторгом. Он его обожал.
