Впереди что-то зашевелилось. Финн скорее ощущал, чем слышал это. Он почувствовал волну зловонного воздуха, от которого запершило в горле, и настороженно замер, прислушиваясь.
Позади закряхтел Гильдас.
– Тихо!
Сапиент чертыхнулся.
– Оно здесь?
– Думаю, да.
По мере того как глаза привыкали к темноте, Финн все более отчетливо различал окружающее, из тьмы проступали очертания скал. Он увидел острый выступ обожженного камня и потрясенно осознал, что тот неизмеримо огромен, уходя куда-то вдаль. Сквозняк превратился в теплый ветер, бьющий в лицо, в кислый смрад огромного существа.
А потом с внезапной ясностью пришло понимание того, что это живое существо, кольцами свернувшееся вокруг Финна, что черный чешуйчатый камень – шкура, покрытая струпьями, что огромные наросты – затвердевшие клешни. Что стены пещеры – тело древнего пламенеющего зверя.
Он повернулся, чтобы криком предупредить сапиента.
Но тут с ужасающим скрипом приподнялось тяжелое веко и открылся глаз. Огромный красный глаз, больше самого Финна.
От шума закладывало уши. Люди забрасывали карету цветами, и Клодия поймала себя на том, что вздрагивает каждый раз, когда очередная охапка с гулким стуком падает на крышу и соскальзывает на землю. От приторного запаха сломанных стеблей першило в носу. Карету невыносимо трясло. Клодия взяла за руку мертвенно-бледного Джареда.
– Как ты?
– Мне бы не помешал глоток свежего воздуха, – ответил он со слабой улыбкой. – Если меня стошнит прямо на ступеньках Дворца, это произведет неизгладимое впечатление.
Она попыталась улыбнуться в ответ. Оба молчали, когда карета, громыхая и подпрыгивая, въехала в ворота Внешней Цитадели, прокатилась мимо обширных оборонительных укреплений, через внутренние дворы и галереи. И с каждым поворотом Клодия все яснее ощущала, как затягивается на ее шее петля, как все дальше углубляется она в лабиринты той жизни, что ждала ее здесь, – лабиринты власти и вероломства. Пронзительные крики постепенно стихли вдали, карета покатилась мягче. Выглянув за шторку, Клодия увидела, что путь их устилает роскошная красная ковровая дорожка, здания увешаны цветочными гирляндами, меж крыш хлопают крыльями голуби.
Карета въехала в богатый район, где находились дома придворных, здания Тайного совета и Министерства Протокола. Людей здесь толпилось еще больше, но приветствия звучали более утонченно и прерывались всплесками музыки – скрипки, серпенты[8], флейты, барабаны. Где-то впереди послышались возгласы и аплодисменты, – очевидно, Каспар высунулся из окна кареты, чтобы подтвердить свое триумфальное возвращение.
