— Вода, — сердито пробормотал он.
Мириамель непонимающе посмотрела на него, но Саймон медленно улыбнулся, протянул руку и вытащил другой мех, который Мириамель берегла, по ее словам, «для холодных ночей и болезней». Саймон нацедил в кружку немного красного пирруинского и показал ее старику. Дрожащие пальцы Хенвига потянулись к вину, но Саймон отдернул кружку.
— Сначала ответь на мои вопросы. Ты клянешься, что не следил за нами?
Хенвиг отчаянно замотал головой.
— Никогда вас не видел. Ничего не вспомню, когда уйдете. Это обещание. — Тощие руки снова потянулись к кружке.
— Потерпи. Почему ты думал, что мы тебя сожжем?
Старик посмотрел сначала на своего мучителя, потом на вино, явно разрываясь между желанием выпить и естественным недоверием к чужаку.
— Думал, вы эти, огненные танцоры, — неохотно выговорил он. — Думал, хотите сжечь меня, как сожгли старого Виклафа, старшего молотобойца в каменоломне.
Саймон озадаченно покачал головой, но Мириамель резко наклонилась вперед, на ее лице были страх и отвращение.
— Огненные танцоры? Здесь огненные танцоры?
Старик посмотрел на принцессу так, словно она спросила, умеет ли рыба плавать.
— В городе их полно. Они гнались за мной, гнались за Хенвигом. Но я от них спрятался. — Он хитро улыбнулся, но глаза его оставались холодными и настороженными. — Они сегодня в каменоломне, танцуют и молятся своему Богу Бури.
— Каменоломня, — выдохнула Мириамель. — Вот что это были за огни!
Саймон все еще не был уверен, что старику стоит доверять. Что-то беспокоило его, какая-то мысль, назойливая, как комар, жужжащий над ухом, но Саймон никак не мог понять, что это за мысль.
— Если он говорит правду.
— Я говорю правду, — сказал Хенвиг с неожиданным напором. Он попытался выпрямиться, его слезящиеся глаза смотрели прямо на Саймона. — Я шел сюда немного поспать, потом услышал вас. Думал, тут огненные танцоры. По ночам они шляются по всему городу. Люди, те, у кого есть дом, они, видите ли, запирают двери, но у Хенвига больше нет дома. Так что я убежал.
— Дай ему вина, Саймон. — Мириамель сдвинула брови. — Это жестоко. Он просто перепуганный старик.
Поморщившись, Саймон протянул Хенвигу кружку. Старик осторожно понюхал жидкость, и на лице его появилось восторженное выражение. Он поднес кружку к губам и стал жадно пить.
— Огненные танцоры! — Мириамель обхватила руками колени. — Мать Милосердия, Саймон, не хотелось бы, чтобы они нас поймали. Они все сумасшедшие. Они напали на Тиамака в Кванитупуле, и я видела, как один из них поджег сам себя и сгорел.
