— Да ничего, бодрый. Кланялся тебе и говорил: «Пойду к этому длинношеему омолаживаться».
— Так и сказал к «длинношеему»?
— Так и сказал.
— Тоже не забыл. Завтра утром наведаюсь к нему.
И пустились друзья в воспоминания, а вместе с ними и я. Пионерские, комсомольские годы живыми картинами пошли перед глазами. Одна за другой.
— А помнишь, Игнат, — не унимался Воробей, — как ты на одном из отрядных сборов вот здесь, на берегу реки, повязал мне пионерский галстук? Сколько было радости! А потом, года через три, ты уезжал в город, и я принял от тебя отряд. Сборы весной и летом проводили тоже здесь, и жгли костёр вот под этой берёзой. А какие песни пели, Игнат, помнишь?
Доктор кашлянул, заправил выбившуюся из-под шляпы седую прядь волос, подбросил дров в костёр, толкнул инженера в плечо и весело начал:
Взвейтесь кострами, синие ночи,
Мы пионеры — дети рабочих…
Мы подхватили и все трое запели, да так, что лес зазвенел:
Близится эра светлых годов,
Клич пионера — всегда будь готов!..
За песней мы не слышали, как к нам подъехал мотоциклист.
— Игнат Ильич! — переведя дух, заговорил молодой парень. — Скорее в больницу! Тётку Марью бык насквозь рогом пропорол, не знаю, жива ли…
Доктор уехал.
Заложив руки за спину, крупными шагами ходит взад и вперёд взволнованный Герасим Сидорович и с жаром говорит мне:
— Вот профессия, скажу вам, так профессия — круглые сутки людям нужен! А?
Осенью, зимой да весной Вера Павловна на разных работах. Что поручит бригадир, то и делает. Мало ли в колхозе дел. Зато летом, в сенокос да в жниву, тётя Вера — бригадный повар. Ох, и любит поварить — хлебом не корми!
Колхозники довольны. Другой бы и не пошёл на сенокос, да как вспомнит про обед, что готовит его Павловна, — тоже туда, не удержишь. Сам председатель колхоза — ежедневный гость в этой бригаде. Где ни ходит, а к полудню придёт. О ребятах и говорить нечего: будто и дела не делают, а около костра толкутся. А тёте Вере работа не в тягость. Чем больше народу, тем лучше для неё. Загорелая, румяная, в белом переднике, хлопочет у вёдер, висящих на таганах над костром.
— Чем кормить будешь, Павловна? — крикнет иной мужик, глядя на солнце.
— Кто работает спорее, тому суп пожирнее, а кто лишь бы как, посидит и так, — засмеётся тётя Вера и опять за своё дело.
А мужик после этих слов ног под собой не чует, только коса звенит: джик… джик… Всё шире прокос да быстрее вперёд.
— Покормила бы грибным супом, что ли, Павловна, — говорит как-то председатель Филипп Семёнович, — а то в жару мясное не очень к сердцу льнёт.
