Вот уже третья неделя, как мы живём у Макара Ивановича. Отпуск подходит к концу. И мы отправляемся сегодня в последний рейс за утками на лодке.
На вёслах сидит Максим Петрович, на корме за рулём — Серёжа, а на носу стоит Зорька и жадно втягивает воздух в свои широкие влажные ноздри.
Третий час плывём мы по реке; она всё шире и шире, течение всё медленнее и медленнее. Крутые берега, поросшие хвойным лесом, сменились травянистыми лугами, лёгкий ветерок чуть колышет молодую отаву. Вдали показался зелёный остров, и река разделилась на два рукава. Хочется сделать небольшую остановку, поразмять ноги, попить чаю.
Зорька не стала ожидать, когда лодка подойдёт к острову, метров за триста она прыгнула в воду и поплыла. Выскочила на берег, отряхнулась и скрылась в зелени камышей. И тут же в разных местах из зарослей с недовольным криком начали подниматься стаи уток и кружить над островом.
Вот тут-то и случилось то, что предрешило исход последней охоты.
Когда мы приблизились к острову метров на двадцать, из камышей поднялась стая чирков. Максим Петрович, сидевший на корме лодки, схватился за ружьё, но в это время чирки уже проходили над нами. Он приподнялся, вскинул ружьё, но почему-то хотел сделать шаг вперёд — наверное, забыл, что он в лодке, — споткнулся о сиденье и неуклюже — такая громадина! — полетел за борт. Вдобавок ещё ногой зацепил за рюкзак и тоже вытащил его из лодки.
Максим Петрович погрузился в воду, а рюкзак, как большой поплавок, то всплывёт, то исчезнет под водой, судорожно подёргиваясь.
«Попался, — думаю, — сом ты эдакий!»
Помогли Максиму Петровичу выбраться на берег. Оказывается, было не так глубоко, но рюкзак, прицепившийся ремнями к его ногам, не давал возможности встать.
Ну и смеялись же мы, когда опасность миновала! Особенно смеялся Серёжа — он от смеха не мог стоять на ногах. На шум прибежала Зорька. То ли не разобравшись, в чём дело, то ли от радости, что всё благополучно обошлось, она начала с лаем носиться около нас и кататься по земле. Может быть, по-собачьи это было выражением неудержимого смеха?
Что выкупался охотник в осенней воде, в этом ничего страшного нет. Посиди час у хорошего костра — и всё забыто. Но мы допустили большую ошибку: забыли позаботиться о рюкзаке, хотя он и был вытащен из воды. А когда спохватились, то было уже поздно. Бумажные гильзы патронов раздулись, как сардельки; чай, сахар, соль, папиросы — всё размокло. Самое главное — мы остались без патронов, а с одним патронташем, что был на мне, на озеро ехать незачем.
