— Бывший вор, а теперь — скупщик краденого, — перевела она.
Улыбка Мориса была такой же разбавленной, как эль.
— Ну, да.
Виддершинс вскинула руки, чуть не рухнув со стула назад.
— Почему нельзя было так сказать? Хотя ты вряд ли хотел меня задеть… — она замолкла и медленно склонила голову на бок. — И раз разум догнал мой язык, ты не должен вообще знать таких людей! Разве он тебя не оскорбляет?
— Кто сказал, что нет?
Ее слова пропали от горечи, попавшей в голос монаха. Шинс кивнула, позволяя ему продолжить.
Перестав издеваться над едой, Морис рассеянно крутил миску, где она жила.
— Церковь… многое потеряла за века. Тексты. Святые реликвии. Иконы, — миска крутилась. — Порой кусочки не удается найти или забрать, когда они найдены, законными методами, — поворот. — И стража не трогает этого вора, пока он не пускает кровь, и взамен он порой… — поворот.
— Он приносил тебе украденные товары, — Виддершинс думала, что разочаровываться в Церкви еще сильнее она уже не сможет. Но эта ситуация сделала все хуже.
— Возвращал вещи, — исправил ее Морис, но возражение было вялым. Поворот миски.
— Угу. Как это типично. И откуда ты все это знаешь?
Впервые — не только в этом разговоре, но и во всех ее разговорах с ним — лицо монаха стало маской, а взгляд — тяжелым.
— В этом мире не так много святых, Виддершинс. Даже хорошие люди порой марают руки. Или руки своих помощников.
Ольгун — как всегда, да? — не дал ей сорваться со стула и ударить мужчину напротив. Шепот божества, успокаивающий, подавил ее гнев так, чтобы она не поступила глупо.
Как он посмел?! Как он смел так говорить о Уильяме?
Или… Морис знал архиепископа ближе, служил ему годами. Шинс знала его недолго.
«Я сама придумала ему светлый образ, да?».
Она не знала, говорила с Ольгуном или просто думала, и это не имело значения. Божество не успело ответить, если вообще услышало ее, ведь гость, которого они ждали, наконец, соизволил прибыть.
Он был в наряде, что выделял его в такой толпе, но не слишком. Его одежда была лучше, чем у всех тут, но не яркой, не цветной, как из другого мира. Просто он был из жителей низшего класса, которому везло больше. На него смотрели с завистью, те, кто отходил от него, раздраженно ворчали, но никто не пересекал границу с враждебностью.
Ничего примечательного в остальном. Выше среднего. Волосы, борода, глаза темных оттенков, которые было сложно различить в полумраке зала.
Он немного напоминал ей Ренарда, ее друга и бывшего наставника в Давиллоне. Если бы Ренард был на треть выше и не такой яркий.
