Людей было много, как всегда, звук был таким густым, что можно было наполнять им миски и подавать как суп, но Виддершинс изящно скользила во временные трещины в стене из людей. Она шла по яркому рынку с флагами, который постепенно начинал напоминать следы несварения радуги, а потом снова оказалась на ступенях таверны «Дерзкая ведьма».
Она пришла в полдень, таверна еще не была открыта для посетителей. С другой стороны она знала, что Женевьева обычно приходит рано, чтобы убедиться, что место в состоянии принять пьяных и тех, кто хочет напиться.
А с третьей стороны (ситуация стала напоминать осьминога) то, что Женевьева была там, ничего не означало. Даже если она не избегала Виддершинс. она могла игнорировать стук в дверь до часов открытия. Сюда точно приходили по несколько пьяниц в день, считающих, что они достойны особого отношения.
Пожав плечами — или дверь откроется, или она взломает замок — она громко постучала по дереву.
— Мы закрыты! — тут же раздался ответ. — Приходите через два часа!
— Жен? — позвала Виддершинс. — Жен, это я!
Прошел миг, другой. Виддершинс думала уйти, но услышала скрежет тяжелого замка — за ним еще один, а потом два засова. Тяжелая дверь открылась вовнутрь.
— Скорее, пока тебя не заметили! — прошипела Женевьева. — Если они увидят, как я кого-то рано впустила, покоя больше не будет!
Виддершинс юркнула в темную комнату. Ставни были закрыты, большой камин не горел. Только лампы сияли, жадно сжигая масло, но их свет был безрадостным, словно они упивались печалью. В таком освещении даже белый крест Банин казался серым.
— Тут всегда так мрачно перед открытием? — нарочито бодро спросила Виддершинс.
— Обычно хуже, но я отправила черепа и орудия пыток на чистку.
Виддершинс моргнула.
— Тебе уже лучше, — отметила она почти с обвинением.
Женевьева пожала плечами, продолжила расставлять бутылки наливок за стойкой, чтобы не нужно было искать вечером.
— Думаю, да, — сухо отметила хозяйка, работая. — Кто бы мог подумать?
Виддершинс подошла к бару, пару мгновений смотрела на работу подруги. Женевьева громко опустила бутылку, заставив Виддершинс вздрогнуть, и повернулась к ней.
— Почему ты не пришла меня проверить, Шинс? — без гнева, лишь тихие ноты обиды. — После произошедшего мне очень нужна подруга.
Виддершинс сглотнула, горло вдруг сдавило. Она, стыдясь, посмотрела на бар.
— Я думала, ты злишься на меня, — призналась она, напоминая ребенка, а не взрослую, которой она пыталась казаться. — Я думала, ты не хотела меня видеть.
