— Я впечатлен, ваше преосвященство, — сказал ему Клод. — Вы прекрасно держитесь.
— Я тоже впечатлен, — парировал архиепископ, заканчивая молитву. — Твой бог хитер, раз скрывал пятно на твоей душе от меня. Ты знаешь, что ты привел в действие нарушение соглашения?
— Только если нас поймают, ваше преосвященство. И, конечно, тут поможете вы. Вы и старик Александр.
Замедляясь от горя и боли в костях, глядя с тоской на сломанный посох в другом конце комнаты, он встал.
— Спасибо, — сказал он, — что дал мне помолиться.
— У меня нет личной злобы к ним, ваше преосвященство, — сказал Клод, Апостол Севоры и бывший слуга Александра Делакруа. — Как и к вам. Я сделаю все быстро.
Уильям не хотел умирать, еще и тут и так, особенно, когда узнал, зачем он прибыл в Давиллон. Он взглянул на окно, но это было тщетно. Адрианна была быстрой и ловкой. Он так не смог бы даже в юности.
И он выпрямился, лицо было решительным и смиренным. Кем была Смерть, если не еще одним богом из соглашения?
Он ощутил первую вспышку огня в животе. И Уильям де Лорен умер, молясь. Молясь за душу мужчины, убившего его, и за жизнь девушки, которая уже настрадалась достаточно.
Клод ушел, и в комнате остались только трупы, когда Бониард и его констебли прошли наверх.
ГОД НАЗАД
Ренард Ламберт опасно отклонился на стуле, скрестив лодыжки на столе, и рассеянно потягивал из кубка вино, что было лучше, чем значилось на бутылке. Кому-то в Давиллоне не повезет с их бутылкой за сорок марок.
Или нет. Не у всех был такой вкус, как у него. Потому он и менял ярлыки. И он вспомнил, что нужно было заглянуть на виноградники до конца недели и проверить…
Ренард задумался о вине, ощущая действие уже выпитого, и не сразу услышал тихий, но настойчивый стук в дверь, а потом уже понял, что происходит.
«Кто знает, где я живу?».
Вор вскочил на ноги, рука потянулась к рапире у двери. Он медленно сдвинул медный кружок на дверном глазке.
— Псс! Ламберт! Я знаю, что ты там! Впусти!
Ренард открыл дверь и отошел, пропуская девушку. Волосы прилипли к ее щекам и лбу от пота, на ее плече был большой мешок.
Он смотрел на нее, а она — на комнату. Мягкий ковер, медь и серебро, яркие картины и портреты разных лиц — все показывало роскошь, было на грани с безвкусием.
— Это точно ты, — сказала она и повернулась к хозяину.
— Виддершинс, что…?
Она нахмурилась и поджала губы.
— Ты сказал, что нужно идти к тебе с проблемами и вопросами, — напомнила она.
