Я уже обрисовал Аманде всю ситуацию. Она хороший человек, и оказывает нам необходимую помощь, усадив Ханну на стоящий в углу старый диван и ласково с ней разговаривая. У нее в руках маленькая штуковина под названием «Допплер», которую она раздобыла через сайт объявлений после того, как я пару дней назад рассказал ей о Ханне. Теперь она скользит им по животу Ханны.
Вот оно.
«Тук-тук, тук-тук», — раздается лошадиным галопом, снова и снова.
Не думаю, что Ханна понимает, что это такое, или хотя бы осознает, что у нее внутри ребенок. Осмотрев ее, Аманда протягивает моей сестре меню и, сказав ей заказывать все, что захочется, отправляет ее в одну из расположенных перед входом кабинок.
Мы выходим в зал и смотрим на то, как Ханна шагает, или скорее ковыляет, мимо кухонной стойки, а затем проскальзывает в кабинку. У нее на это может уйти несколько часов — дать бесплатную еду ребенку из нищего трейлера все равно, что вручить наркоману ложку и пакетик чистейшего героина. Она широко улыбается, и я мысленно беру себе на заметку почаще устраивать ей нечто подобное — посещение закусочной, а не остальное.
— В этом году твоей сестре пришлось нелегко, — говорит Аманда. — Когда у меня была возможность, я пыталась к вам заглядывать, но в последние месяцы твоя мать не пускала меня в дом. Теперь я понимаю, почему.
Ханна не ходит в школу. Она всё время сидит в трейлере, смотрит телевизор, болтается без дела, раскрашивает картинки. В этих местах нет школы, готовой ее принять, а отсылать ее в одно из этих специализированных заведений никому из нас не хочется. Наверное, я думал, что дома она будет в большей безопасности.
Видимо, я ошибался.
Я прикусываю внутреннюю часть щеки и мысленно ругаю свою мать.
— Я очень это ценю, — улыбнувшись Аманде, говорю я. — Спасибо.
— Не вопрос, — отвечает она, и мы с ней смотрим на то, как Ханна не спеша скользит пальцем по пластиковому меню, внимательно читая каждый пункт. — Думаю, твой брат пытался, но он это не ты.
Я складываю руки на груди и киваю.
— Пайку всегда нужен кто-то, кто скажет, что делать.
— Должно быть, на тебя много навалилось, бремя ответственности. Особенно в твоем возрасте.
— Честно говоря, в последнее время у меня такое чувство, будто мне лет сто.
— Ты снова начал пить?
— Большинство людей не решаются меня об этом спрашивать, — удивлённо говорю я, приподнимая в ухмылке уголок рта.
— Леонардо Бентли, когда ты был ребенком, я меняла тебе подгузники. И тебя совсем не боюсь.
