Лео опускает голову и взмахом руки делает жест в направлении моего живота.
— У тебя кровь на рубашке, — озадаченно говорит он, показывая с безопасного расстояния. — Ты порезалась, когда упала?
Похоже, его мучают угрызения совести. Словно он думает, что кровь у меня на рубашке — это его вина.
У меня замирает сердце. Я рьяно мотаю головой, на глаза наворачиваются слезы.
— Это не моя кровь, — говорю я, мой голос напоминает мне писк.
Кажется, Лео растерян.
— Собака, — запинаясь, бормочу я. — Рокс. Она…
— Я вчера ее видел, — говорит Лео, и его широко распахнутые глаза скользят от моего лица к крови у меня на рубашке.
Я её даже не заметила. На мне все время был кардиган, который я сняла только сейчас.
— Она умерла, — произношу я. — Прости.
Лео делает шаг назад. Какая-то тень пробегает по его лицу, какое-то мимолетное подозрение.
— Как? — спрашивает он.
Я не знаю, что ему на это ответить. Поэтому ничего не отвечаю. Я протискиваюсь мимо него и, задев его плечом, как можно быстрее иду на кухню, потому что у меня нет ответа. У меня горит плечо в том месте, где я, выходя из комнаты, коснулась его руки. Может, он за одну беспечную ночь и разрушил мою жизнь, уничтожил мою семью, лишил меня будущего — но от Лео Бентли я по-прежнему горю, словно в адском огне.
Лео
— Бентли.
Я узнаю этот голос.
«Блядь».
Я работаю в гараже у гриль-бара, ремонтирую трансмиссию, которая решила выпасть из машины на 95-ом шоссе в нескольких милях отсюда. Она, разбитая в труху, лежит передо мной на верстаке, мои ладони все в трансмиссионной смазке, в руке — гаечный ключ. Я разворачиваюсь, держа гаечный ключ у бедра. Не знаю, почему. Может, просто чувствую угрозу от того, что они оба объявились вот так, как снег на голову. Я не должен. Это я тут охреневший. Я в этом городе убийца.
— Привет, шериф. Крис, — здороваюсь с ними я.
Я учтиво киваю им обоим, но всё мое внимание сосредоточено на Дэймоне Кинге. То, что я испытываю, глядя на него, не передать словами. Это нечто среднее между сильным страхом и непреодолимым стыдом, какое-то разгорающееся у меня в груди беспокойство, от которого у меня возникает острое желание надавать себе по голове.
Раньше мы с Дэймоном проводили вместе кучу времени. Он хороший парень, и это только усугубляет ситуацию. Прежде, когда я был защитником, Дэймон тренировал футбольную команду, к тому же, он шериф дерьмового города, из которого большинству людей охота поскорей свалить, а не наоборот. Он отличный парень. Раньше я бы назвал его хорошим другом.
