— Нет, — проговорил я, дернув большим пальцем в сторону колодца. — Я почти уверен, что только что выпил воду с дохлой мышью.
Я не стал говорить о том, что, скорее всего, там что-то побольше, чем мышь. Девушки терпеть не могут всё такое.
— Фу, — сморщив нос, сказала Кэсс. — Почисти зубы, пока не подхватил чуму или еще что-нибудь в этом роде.
Засмеявшись, я повернулся к колодцу. Через пятьдесят шагов или около того я уже стоял там и, собравшись с духом и задержав дыхание, поднимал крышку. Днём ранее вода была прекрасной, так что мертвая дрянь, должно быть, попала туда совсем недавно.
Я откинул назад тяжелую деревянную крышку и заглянул внутрь. Стенки колодца были сделаны из камня, и мне в лицо ударил холодный затхлый воздух. Я содрогнулся и, когда рядом со мной остановилась Кэсс, свет от моего фонарика скользнул по чему-то большому и неподвижному.
Вот дерьмо.
Это была не мышь. И не енот. Может быть, чертова собака. Небольшой теленок. Я подумал о своих младших братьях, об этой маленькой банде засранцев, и задался вопросом, что за несчастный случай они пытались скрыть в этом колодце.
Конечно, когда вам всего шесть или семь лет, вы не понимаете, что убивая животных с соседних ферм, записываете себя в потенциальные серийные убийцы. Мы называли их тройняшками, потому что их было трое. Мэтти было пять лет, Ричи шесть, а Бо семь. Они любили ломать разное дерьмо, убивать разное дерьмо, красть разное дерьмо, а потом об этом врать.
Моя мама очень преуспела в размножении. Она и впрямь разогналась, когда встретила отца тройняшек, и за несколько лет настрогала сразу троих, прежде чем он умер у нее в постели от передозировки, и его труп три дня провалялся запутанным в простынях, потому что она думала, что он спит.
Моя мама была совершенно чокнутой.
Поэтому я построил самодельное жилище как можно дальше от неё.
— Это что-то большое, — сказал я Кэсси.
Ее веселость немного поутихла. Когда речь заходила о застрявших в колодцах тварях, большие были куда серьезнее, чем маленькие.
— Ты полагаешь…
Я знал, о чем она думает. Она всегда думала о самом страшном.
— Нет, — покачав головой, произнес я. — Точно нет. Не настолько большое. Могу поспорить, что эти маленькие засранцы кого-то прикончили и бросили сюда.
Кэсси хотела было что-то сказать, но затем передумала.
— Ты можешь принять душ у меня дома, — проговорила она.
В тоне её голоса слышалось желание помочь, как будто мы могли просто закрыть колодец, и дело с концом. Я был самым старшим ребенком. Хозяином этого дома. Это являлось моей обязанностью.
