«Вспомнит или не вспомнит?» — пронеслось мимолётом в голове.
Не вспомнил. Лишь дежурно улыбнулся и отделался фразой:
— Ничего страшного.
И ушёл. Просто взял и ушёл, оставив её хватать ртом воздух и искать новую точку опоры.
— С-с-сволочь, — зло выдохнула Эмили, опираясь на барную стойку, — ненавижу.
— Полностью согласна. — Рядом раздался ещё один нетрезвый голос.
Обернувшись на него, Эмили обнаружила шикарную брюнетку с роскошными формами, которая вяло ковыряла трубочкой дно пустого стакана.
— Вы мне?
— Если твоё обращение было направлено на того кретина, что пролил на тебя коктейль и даже не извинился, то да — тебе.
Эмили слегка поморщилась от такого фривольного обращения незнакомки, но промолчала. Склонив голову чуть набок, она разглядывала свою неожиданную собеседницу. Ну что сказать: она была… эффектной. Во всех смыслах этого слова. Высокая грудь чуть ли не вываливалась из глубокого декольте атласного платья, облегающего её идеальную фигуру с тонкой талией, аппетитными бёдрами и шикарными длинными ногами, что соблазнительно выглядывали из провокационного разреза, наманикюренные пальчики, обхватывающие прозрачный стакан, и лицо, словно для обложки.
Эмили рядом с ней вдруг почувствовала себя ущербной. Хотя до этого момента была довольна своей внешностью, которую смело можно назвать совершенно обычной: светло-русые волосы, невысокий рост и вполне нормальная для такого роста фигура — ничего примечательного. Лишь лицо с прямым носом, серыми глазами и не пухлыми, но и не тонкими губами привлекало внимание мужчин своей миловидностью.
Таких, как она называли уверенный середнячок: не страшненькая, но и до такой красотки, как брюнетка напротив — не дотягивала. Чего только стоили полные выразительные губы незнакомки, жгучие карие глаза и тонкие чуть вздёрнутые вверх брови. А пышные и длинные ресницы одним взмахом могли создать прохладу в помещении!
— Простите, я не понимаю, о чём вы.
— Всё ты прекрасно понимаешь. — Усмехнулась собеседница, жестом показав бармену повторить, — Я же вижу, что и тебя он тоже оттрахал и кинул. Скажешь, не так?
На это Эмили противопоставить было нечего. Поэтому она всего лишь пожала плечами.
— Вот и я говорю: сволочь он!
Эмили хмыкнула, обнаружив женскую солидарность во всей своей красе, но отчего-то именно эта солидарность приносила какой-то дискомфорт. И фраза: «враг врага моего — друг мой» никак не укладывалась в данное понятие. Наоборот, голову поднимала неожиданно проснувшаяся ревность.
