Тосканини, в некотором роде, вырос в оркестре: он был виолончелистом в оркестре гастролирующей оперной труппы. В какой-то момент коллеги в отчаянии попросили его заменить некомпетентного дирижера. Он спас их заработок и южноамериканское турне. Рассматривая сложившиеся в дальнейшем отношения Тосканини с оркестром, основанные, как мне кажется, на семейной модели, нужно понимать, что он попал в музыкальный мир совсем юным (ему было девятнадцать), пережил все невзгоды жизни в «трудной» семье и вынужден был взять на себя роль отца. С тех самых пор подвести семью для него стало сродни преступлению, и он делал все возможное и даже больше, чтобы этого не допустить, требуя от остальных той же отдачи.
Отцовская, заботливая манера руководства создает в компании атмосферу доверия, сплоченности и безопасности. Тосканини был строг, но справедлив. На репетициях он добивался полной дисциплины, но его требования никогда не были простой прихотью. Он ждал от музыкантов безраздельного внимания и концентрации и не терпел, когда рабочему процессу что-то мешало. В ответ он с глубоким уважением относился к чужим стараниям, никогда не опаздывал – всегда приходил за пятнадцать минут до начала репетиции или выступления – и не требовал для себя привилегий.
Желание хорошо работать «для отца» – сильнейший мотиватор, вдохновляющий людей на исключительные свершения. Вот трогательное воспоминание о Тосканини: «Тосканини, как кнутом, ударяет палочкой, и репетиция симфонического оркестра NBC внезапно прерывается… Музыканты смотрят в ноты, их головы опущены – все в ожидании взрыва. “Сыграйте еще раз”, – велит маэстро Уильяму Беллу, только что завершившему соло тубы-баса. На лице Белла – удивление и испуг. Тосканини это замечает.
“Нет, нет, нет, – произносит он с мальчишеской улыбкой. – Все в порядке. Сыграйте еще раз, прошу – сыграйте для меня. Это было прекрасно. В первый раз слышу этот отрывок, сыгранный в таком чудесном тоне”[18].
Как прекрасно! Но что случается, когда личность отца и личности остальных членов семьи становятся настолько неразрывными, что отцовские проблемы и недостатки препятствуют развитию остальных или нарушают их права? Вот еще одна история, говорящая о том, насколько смазаны были границы между самим Тосканини, его настоящей и музыкальной семьей. Однажды Тосканини вернулся домой после провального, по его мнению, выступления в опере, сильно недовольный собой. Родные ждали его к ужину. Увидев накрытый стол, Тосканини взорвался: «Что?! После такого выступления?! О нет, вы не посмеете. Моя семья не смеет ужинать после такого отвратительного концерта!» Всей семье пришлось поддержать самобичевание Тосканини и отправиться спать голодными.
